Меня звали не Надежда. Меня звали София. София Верзева.
Я нашла документы, подтвердившие, что мне изменили имя, мамино письмо, где она умоляла кого–то так поступить. Видимо она знала, что я всё забыла. Она хотела попрощаться со мной навсегда. Я нашла документ, где говорилось, что мой отец погиб в автокатастрофе. Его звали Геннадий Верзев. Ещё есть справка, указывающая на его болезнь. Полицейское заключение, утверждающее, что это был несчастный случай. Оплаченные счета на имя моей мамы, Ольги Верзевой, (это всё–таки была она), где она платила за моё лечение, а затем она пожертвовала детскому дому святого Николая огромную сумму денег. Оказывается, у меня есть счёт в банке, о котором меня оповестят после моего совершеннолетия. И адрес. Мамин адрес. Она живёт там сейчас. Она забросила меня в детский дом и живёт сейчас где–то совершенно недалеко... Можно сказать, на соседней улице. Я часто проходила мимо этого дома, продавая печенье. И она всегда его покупала. Милая женщина с огненно–рыжими волосами. Всегда была добра ко мне... а я – глупая, глупая девчонка! Ах! У меня сейчас сердце разорвётся. Меня зовут София. Нет, меня зовут Надежда. Я уже не знаю, кто я.
Забыв про жжение в ногах, я скачу на второй этаж и без стука влетаю в комнату Алекса.
– Как её звали?
Алекс поднимает на меня мутные после сна глаза. Он долго молчит, пытаясь осознать вопрос.
– Кого? – наконец говорит он. Я рычу от бессилия.
– Её! Мою сестру!
Он хмурится, явно не ожидав от меня такого.
– Я... Я не знаю...
– В смысле?..
– Она никогда не называла своего имени. Я называл её по–разному. Даже её родители называли её дорогая или милая.
Я резко выдыхаю весь воздух. Я знаю, что я сейчас должна сделать.
– Спи, Алекс, – шепчу я, – Завтра увидимся.
Он сонно кивает и падает лицом на подушку. Он не скоро поймёт, что сейчас произошло. Я иду в свою комнату, надеваю самые тёплые вещи, какие у меня только есть и выхожу из дома.
Я знаю, где она живёт. Я протаптывала дорожку туда много лет, даже не подозревая, кто там на самом деле кроется.
Стучусь в её дверь, заглядывая в её окна, топчась на её пороге. Мне открывает мужчина с блестящими чёрными волосами и большим животом. Он оглядывает меня с ног до головы. Улыбка слетает с его лица, как осенний пожелтевший лист. Его глаза становятся шире. Он открывает дверь настежь и пускает меня внутрь. Я вхожу. Первое, что бросается мне в глаза это стол, скрипящий от еды. В гостиной на милом красном диване сидит она, а на её руках спят два черноволосых ангелочка. Я гордо приподнимаю подбородок, ожидая её реакции. И своей заодно. Мама напугана и растеряна. А ещё она выглядит виноватой. Аккуратно переложив детей на диван, она берёт меня за руку и ведёт наверх. Я не сопротивляюсь.
– Надежда, – шепчет она.
– Или София? – она вздрагивает, не глядя на меня. Мы заходим в какую–то комнату, и мне плевать, какую.
– Давно тебя не видела, – она нервно теребит кольца на пальцах.
– Не притворяйся, что ты не в курсе, что меня удочерили.
– Ладно.
Она обводит комнату пустым взглядом.