Я дома. Звёзды падали и разбивались, небо рушилось прямо над моей головой. Но я справилась. Я смогла это пережить. И я дома. В тепле. Я дома. Там, где меня любят. Там, где живёт моя настоящая семья. Потому что семья – это не просто кровная связь. Это любовь и забота. Доверие и поддержка. Права и обязанности. Моя мать, моя настоящая мать… Нет. Просто женщина, которая подарила мне жизнь. Она мне не семья. Может и была ею когда–то в далёком прошлом, но сейчас она для меня не больше, чем просто знакомая. Семью можно выбирать. Я выбрала эту семью, этот дом, этих людей. И я горжусь своим выбором.
Я легла спать, вытерев с лица скупые слёзы. Мысли не желали покидать мою голову, но, в конце концов, и они обрели покой, позволив мне впасть в блаженное беспамятство.
Рома не появлялся ещё неделю после праздника. Меня снова отправили в больницу долечивать полученные травмы. Там я и познакомилась с Феликсом. Отцом Ромы. Он оказался очень светлым и приятным человеком. Другого я от него и не ожидала, ведь это он вырастил и воспитал парня, которого я знала и в которого медленно влюблялась.
Время летело. Мне сняли швы, сняли все гипсы и повязки. Это было прекрасно. Я будто целый месяц лежала завёрнутая в паутину, из которой меня выпутали только сейчас. Я будто четыре часа к ряду несла тяжеленые сумки, опустив которые взлетела чуть ли не до самых небес.
Я вернулась домой. Да, я действительно вернулась домой. Когда же я перестану удивляться тому, что у меня есть дом? Мама и папа были очень рады моему возвращению, но вскоре уехали на пару дней по работе, оставив Алекса за главного и заставив его пообещать, что он устроит вечеринку в честь моего выздоровления. Алекс сделал вид, что это ему в тягость, хотя я ясно видела, как загорелись его глаза.
Вечеринка была грандиозной. Не только мои одноклассники, а чуть–ли не половина школы решила, что это и их праздник тоже. Я была не против. Хотя в доме было так душно, что даже открытые окна не впускали в комнаты свежий холодный воздух.
Я пила и танцевала, стараясь не особо дёргать недавно сломанной рукой. Ко мне подходили какие–то люди, поздравляя с выздоровлением. И не только. Кто–то крикнул что–то о моём дне рождении, другие поздравляли меня со старым новым годом, который вообще–то прошёл полтора месяца назад. Один, пьяный вдрызг парень поздравил меня с удачным абортом, что совершенно выбило меня из колеи. Даже выпитое шампанское не смогло заглушить полученный шок. Как бы там ни было, мне нужно было немного подышать. Я спряталась в папином кабинете на первом этаже, открыла окно и вздохнула полной грудью. Воздух пах окончанием зимы. Снег уже немного подтаял. На улице стало сыро. Ветер дул так, будто вознамерился сбить с ног, но всё же медленно утихал, день за днём отдавая всё больше места для тепла.
Дверь кабинета распахнулась. Я обернулась, ожидая увидеть Рому. Но это был не он. Алекс. Он застал меня врасплох своим появлением. Он ведь просил дать ему время, мы почти не общались с самого Нового Года.
– Надежда, – произнёс он глубоким, хриплым голосом.
Я сразу поняла, что он пьян. Очень пьян. Завтра утром он вряд ли будет помнить хоть что–нибудь из сегодняшнего вечера.
– Да, Алекс? – сказала я, как бы подталкивая его к продолжению.
Он молчал. Закрыл за собой дверь. На замок. И медленным шагом пошёл в мою сторону, не сводя с меня безумного взгляда. Моё сердце скатилось к пяткам, его ритм бился о мои ступни, отдаваясь неровными ударами во всём теле.
– Надежда, – повторил Алекс, приблизившись ко мне в плотную, а я не знала, куда мне податься.
Я затряслась, как осенний лист, готовый сорваться с ветки и улететь прочь. Дыхание участилось. Тело медленно, но верно предавало меня. Я не забыла. Я так хотела его забыть, но не смогла.
Алекс увидел это. Он увидел во мне желание, отразившееся в его глазах огнём. Он подошёл ещё ближе, уменьшив расстояние между нами до небывалого минимума. Его руки легли мне на талию. Затем опустились на бёдра. Гормоны это или, ну даже не знаю, что ещё, может даже алкоголь, но я смотрела на его губы, как Ева когда–то смотрела на запретный плод. Мне хотелось укусить его. И поцеловать место укуса. Внезапно, всего на мгновение, во мне проснулся огонёк разума, но тут же потух. Алекс пьян. Да и в моей голове бушует выпитое шампанское. Завтра он, скорее всего ничего не вспомнит. А, если вспомнит, то… скажу ему, что это было наше прощание. Это и есть прощание. Я прощаюсь с ним.