Дверь в спальню начинает скрипеть и меня освещает тонкий лучик света.
– Надежда?
Я вскакиваю с кровати. Тётушка пальцами показывает мне, чтобы я шла за ней. Я не пойду. Я буду стоять здесь, на месте. Я приклеена к этому полу. Я никуда не пойду. Я иду за ней. Мы поднимаемся по лестнице, на которую никому не позволено подниматься, ведь она ведёт к двери в комнату тётушки. Зачем она ведёт меня туда? Только бы не очередное наказание. Только не это.. Неужели того, что она меня выгнала оказалось недостаточно? Она хочет меня убить? Не-ет, ну что за глупости. Пора прекращать себя накручивать.
Она выходит на крохотный балкон и замирает. Я выхожу туда вслед за ней и чувствую, как кожу приятно обдувает лёгкий прохладный ветерок. Небо ясное, тёмно–синее, набитое сверкающими звёздами. Того и глади, навалится на меня своей тяжестью.
– Ты уже собрала вещи?
– Да, тётушка.
– Теперь ты можешь называть меня Ларой.
Мурашки пробежали вдоль ноющего шрама. Ужас, любопытство, отвращение и другие эмоции, резкие, дикие, пульсировали в висках и дрожали в пальцах рук.
– Тётушка… Лара, вы хотели со мной поговорить?.. Наказать меня?
– Нет, Надежда, я не собираюсь тебя наказывать. Я только хотела… показать тебе кое-что. Но, боюсь, это больше не важно. Надо было поговорить с тобой раньше, милая. Теперь всё это не имеет значения.
Она назвала меня милой? Если, когда-то я и умела говорить, то этот дар у меня отобрали. Рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег, но тётушка не видела. Она стояла ко мне спиной, смотрела на звёзды и, кажется… плакала.
- Прости, Надежда. За всё. А теперь иди спать. Это твоя последняя ночь здесь. Завтра для тебя наступит новый день и новая жизнь.
– Да, тётушка, – больше я не решаюсь звать её по имени.
Что-бы посмотреть на меня, ей приходится полностью повернуться в мою сторону. У неё массивная шея, да и всё остальное тело выглядит очень плотным. Как можно быть такой упитанной в месте, где хлебные крошки на вес золота? Чем она больна?
- Называй меня Лара, - устало говорит она, - Спокойной ночи.
Я выхожу из её комнаты в смятении, смущённая её словами, тоном, отношением. Где та злая женщина, которая никогда не жалела меня, никогда не давала поблажек, никогда не давала повода думать, что среди её складок пряталась человеческая душа?
Я ложусь на твёрдую кровать и накрываюсь простынью, заменяющей нам одеяло каждое лето. Под кроватью уже лежит сумка с моими вещами, ждёт, когда моя жизнь окончательно рухнет. Я закрываю глаза, проглатываю ком в горле и считаю секунды до тех пор, пока моё тело не расслабляется, а разум не позволяет сну накрыть туманом все мысли и чувства.
Глава 5
«Терять надежду нельзя, потому что человека невозможно сломать так, чтобы его нельзя было восстановить.»
– Джон Грин. В поисках Аляски.
Я проснулась от звона в ушах. Вот так начинается конец. Это сигнал, возвещающий мою беспомощность и незначительность в этом огромном мире. С Днём Рождения, Надежда!
Поднимаю тяжёлую голову с твёрдой подушки и тащусь в ванную. Как всегда, очередь! Я стою позади толпы, но дети расступаются, завидев меня. Я вытаращила глаза и…
– Иди. Райский душ для изгнанной, – говорит Влад.
- Очень смешно.
Я стою на месте. Тогда Влад берёт меня за руки, затаскивает в ванную, выходит и закрывает дверь.
Некоторое время я боюсь пошевелиться.
Это поздравление с Днём Рождения? Благодарность за чтение? Или сожаление?
После того, как я помылась и почистила зубы, я выхожу из ванной, предполагая, что в ближайшее время буду лишена возможности принимать душ.