Все молча укладывают вещи: оборудование для съёмок, оружие и лекарства и провизию для пострадавших. Слышно лишь тихие вздохи Энни. Удивительно, как ей разрешили сюда прийти. Видимо, это было условием Финика. Перед тем, как залезть в планолёт, он порывисто обнимает её, и резко запрыгивает вовнутрь. Все остальные, делают точно также. Долгие прощания — вещь ужасная. И все тут об этом знают не понаслышке.
По дороге поначалу никто не разговаривает. У всех в голове, я уверена, одна и та же мысль. Тем более что большинству присутствующих здесь это жуткое чувство, ноющее где-то внутри, знакомо не понаслышке. Так и продолжается, пока Финик не нарушает тишину. Всё это время он сидел, опустив голову и уставившись в пол, а сейчас — смотрит на нас и в глазах полубезумные искорки.
— Ну что, — шепчет он, — добро пожаловать на очередные Голодные Игры.
И он чертовски прав.
***
Когда мы прибываем на место, меня начинает бить дрожь. Такая, что я даже толком не могу поздороваться с людьми, пришедшими нас поприветствовать. Кора протягивает мне бутылку с водой и качает головой.
— Спасибо, не нужно, — шепчу я.
— Попей, маленькими глотками. Мне обычно помогает.
Земля вокруг госпиталя кажется выжженной. Лишь кое-где видны кустики свежей травы. На секунду я останавливаюсь и смотрю на них. А затем глубоко вдыхаю воздух. Я слишком соскучилась по запаху цветов и травы. Слишком… Затем я кое-как догоняю группу и уже вместе с ними захожу в здание.
Операторы уже внутри. Снимают, как мы заходим. Сердце на секунду останавливается. Даже непонятно почему. Я вижу, как на секунду лицо Китнисс искажается. Запах. Запах крови, гноя и лекарств. Внутри госпиталя точно висит дымовая завеса. Воздух кажется каким-то желтоватым, то ли из-за того, что окна покрыты толстым слоем пыли, то ли из-за того, что меня слегка подташнивает. Я быстро привыкаю к запаху, в отличие от сестры. Пока мы идём по коридорам к людям, я вижу, как она время от времени бросает взгляд на остальных и прикрывает лицо рукой. Пит и Финик обсуждают что-то с одной женщиной. Я всё как всегда прослушала, но кажется, она тут главная.
И вот главный зал. Сердце снова замирает, когда мы приближаемся к двери. Китнисс и Пит заходят первыми — я ещё не вижу, что там, впереди, но слышу радостные крики. Рори подходит ко мне и тихонько подталкивает вперёд. Я удручённо смотрю на него.
— Ты знаешь, что это надо. Тем более что ты им можешь помочь, — он берёт меня за руку. Что-то говорит мне, что это скорее для камер и людей, но мне не хочется этому верить.
Когда мы заходим в зал, там всё ещё не смолкают радостные возгласы по поводу визита победителей. Финик мило беседует с какой-то девочкой, Китнисс и Пит — явно собираются сказать что-то всем. Когда мы с Рори проходим к ним, я краем уха слышу чей-то слабый голос:
— Они живы, разве это возможно?
Непроизвольно я поворачиваюсь и вижу мужчину средних лет с оторванной рукой. Он смотрит на нас с удивлением и радостью.
— Вы ведь поможете нам? — спрашивает он.
— Конечно же, — уверенно говорит Рори. — Мы поможем всем.
Пока они произносят речь, я подхожу к одной из медсестёр, передаю ей сумку с медикаментами и предлагаю помощь. Она немного удивляется, но не отказывается. Я помогаю ей обработать раны нескольких больных, пока они говорят. Мы уже давно это решили между собой. Точнее, решила Китнисс, а все её поддержали. Видно, что сестра тяжело переносит всю эту обстановку, слегка побледнела, и на лбу слегка выступил пот.
— Как же вам удалось сбежать? — тихо спрашивает женщина, которой я прочищаю гнойную рану. Она резко вскрикивает, когда я начинаю использовать лекарства.
— Всё их заслуга, — просто отвечаю я. — Давайте вы лучше расскажете о себе. Будете меньше думать о ране.
— А что говорить? Меня зовут Грейс. Вот и всё.
— А где рану получили? — я стараюсь хоть как-то её отвлечь. В ране накопилось слишком много гноя, поэтому на неё уйдёт очень много времени.
— Да тут и получила. Я раньше была тут медсестрой. А потом во время одной атаки — прилетело осколком арматуры. Обработали кое-как, вот и результат. Без руки, скорее всего, останусь, — она снова вскрикивает, но в этот раз сдерживается и закусывает губу. — Знаете, — глубоко выдыхая, — вроде и сама сотни раз работала с такими ранами, да даже и хуже, а на свою руку смотреть не могу. Странно, да? — я лишь пожимаю плечами, стараясь не отвлекаться от раны. — А где же вы сейчас от них скрываетесь? Мне кто-то говорил про Тринадцатый, но это же глупости.
— Нет, это не глупости, — качаю я головой, уже приступая к наложению повязки. — Они ещё давно построили гигантский подземный комплекс и пережили там все бомбардировки. До сих пор почти не выходят на поверхность.
— Комплекс? — подключается к разговору другая женщина. Она удивлённо приподнимает голову с покрытой пятнами подушки. — Значит, они смогут нас забрать к себе?
Этот вопрос меня ломает за секунду. Мне кажется, я, действительно, провожу несколько мгновений в оцепенении. Я прячу глаза от незнакомки. Знала бы она, какой ценой Китнисс добилась спасения своего дистрикта… Я быстро завязываю узел на повязке Грейс, всё ещё чувствуя взгляд той женщины.
— Прим, — вдруг я слышу голос Коры. Она машет мне рукой и показывает, чтобы я шла в коридор.
— Простите, надо бежать, — стараюсь улыбнуться я. — Я ещё обязательно к вам вернусь.
В коридоре меня ждут Рори, Кора и Эртер.
— Остальных к себе позвала Пэйлор, местная командующая. Хотят что-то обсудить, — сухо поясняет Рори.
— Что там у тебя случилось? На тебе лица нет, — бормочет Кора.
— Одна женщина вдруг спросила про Тринадцатый, а потом её соседка поинтересовалась, не заберём ли мы их отсюда туда, — шепчу я. — Как вспомню про то, что сказала Китнисс…
— Что сказала? — удивлённо смотрит на меня Рори. — Ты о чём? — в его голосе слышится недовольство и непонимание. Они ему не говорили? Я запоздало понимаю, что проболталась. — О чём ты?
— Китнисс как-то мне говорила о том, почему у неё такие сложные отношения с Коин. Это было, когда нас отправили на съёмки, помнишь? — он, хмурясь, кивает. — Она сказала, что Пит уговорил её стать Сойкой, но это было так не только потому что ей это всё противно, нет. Коин поставила им условия. Или они помогают ей — или она оставляет наших людей на произвол судьбы.
— Что? — Рори медленно отходит к стене.
— Это серьёзно? — Эртер смотрит на меня так, точно от одного моего слова зависит всё на этом свете. И на какую-то секунду мне так, действительно, начинает казаться.
— Китнисс не из тех, что любят врать или приукрашивать. Тем более, тогда, когда мы ехали встречать прибывших, она говорила с ней и влетела в лифт жутко разозлённая.
— Рори? С тобой всё в порядке? — Кора удивлённо смотрит на него. Хоторн смотрит куда-то в пустоту. Знакомый взгляд. Взгляд человека, в очередной раз разочаровавшегося в тех, кому верил.
— Я знал, что она из тех, кто действует жёстко и без жалости, но чтобы настолько… — бормочет он. Кора полуосознанно касается его плеча, а он резко отходит.
— Мне надо побыть одному, — продолжает бормотать он, уходя в глубину коридора.
— Я пойду за ним, а вы — ждите тут, — шепчу я, как только он отходит достаточно далеко. — Не думаю, что оставлять его одного — хорошая идея.
Они молчаливо кивают, а я, стараясь не шуметь, иду за Рори.
— Я же говорил, что хочу побыть один, — доносится унылый голос Рори. Никакой злобы — уже хорошо. Он останавливается у подножия лестницы, ведущей в никуда. На секунду я вскидываю голову и вижу кусочки неба в разбитой крыше.