— Здесь не стоит находиться, может что-то обрушиться, — слова как-то не клеятся. Я даже не могу понять, как мне его успокоить.
— Мне, мне просто нужно пару минут. Просто чтобы понять, что я разучился понимать людей, и что я полный идиот.
— Не говори ерунды. Дело не в тебе.
— Я не понимаю, почему я этого не заметил? Почему не заметил того, что нас всех просто используют? — он присаживается на подоконник. — Я буквально помешался, думал только о мести…
— Ты и сам на всё нашёл ответ, — говорю я, присаживаясь рядом. Рори ничего не отвечает, лишь гулко выдыхает. Мы сидим так какое-то время, пока он не говорит:
— Знаешь, иногда я вспоминаю то, что ты мне когда-то давно сказала, — я настороженно смотрю на него. — То, что было бы проще, если нас считали за мертвецов. Сейчас всё чаще хочется, чтобы о нас все забыли, чтобы и мы всё забыли. Чтобы ничего не было, — его слова начинают пугать.
— У нас уже нет пути назад. Теперь нельзя просто сдаться. Нужно дойти до конца. Чего бы это нам ни стоило. И при этом нужно постараться не потерять себя.
— Себя я, кажется, уже потерял, — тихо шепчет Рори. Я, плюнув на всё то, что произошло за последние дни, крепко обнимаю его.
— Ещё нет, — шепчу я спустя какое-то время, когда он обнимает меня тоже.
— Нужно вернуться, — говорит он, вставая. В его голосе напускная бодрость, но уж лучше так, чем таять в этом унынии, — а то этих голубков нельзя оставить ни на минуту. Они то чуть ли не убивают друг друга, то общаются как нормальные люди. И никогда не угадаешь, что будет.
Я слегка улыбаюсь. Тут уж он точно прав. У Коры и Эртера какие-то совершенно особенные отношения, ещё со времён Арены. Удивительно, но когда мы возвращаемся, они абсолютно мирно общаются.
— Вас уже искали, но мы отмазались, — меланхолично говорит Кора, отряхивая побёлку с куртки.
— Что-то случилось? — спрашивает Рори.
— Нет, видимо, нужна была помощь Прим, — пожимает Эртер плечами. — Они что-то про лекарства спрашивали.
— Тогда я пошла, — шепчу я.
Я открываю дверь, и Эртер тут же мне указывает на женщину, подходившую к нему. Я без лишних промедлений иду к ней. Спустя пару мгновений я понимаю, что за мной увязался Рори.
— Нам не стоит расходиться поодиночке, — бормочет он, заметив мой непонимающий взгляд, и тут же прячет глаза. Какая же я…
— Мисс Эвердин, — без промедлений обращается ко мне медсестра. — Я хотела обратиться к вам по поводу привезённых вами лекарств. Мне ещё не передали полного списка, но есть ли там анестетики? Многим больным уже давно пора провести операцию…
— Да, там должен быть большой запас, — киваю я. — А когда вы собираетесь…
— Как можно скорее, — обрывает меня эта женщина. Она кажется мне немного странной. Нервной и точно спешащей куда-то. — У одного пациента ситуация буквально критическая.
— Могу ли я помочь? — спрашиваю я. Странно, но этот вопрос ставит её в ступор. Она замирает, а затем, даже не смотря мне в глаза, говорит:
— Если хотите… Следуйте за мной.
— Тебе не обязательно смотреть на всё это, — шепчу я Рори.
— Нет уж, — качает он головой. Больше ничего он не говорит, но его намерения чуть более чем ясны.
— Если что, — начинаю я, но он меня обрывает:
— После Двенадцатого меня уже ничем не испугаешь.
Медсестра отводит нас в самый конец комнаты. Там, в самом дальнем углу, лежит мужчина. Его лицо почти невозможно увидеть за слоем бинтов. Несмотря на то, что в комнате и без того витает запах гноя, здесь он, кажется, куда сильнее. Впрочем, это объясняется и тем, что рядом находится вход в комнату, обозначенную как «прачечная».
— Как вы сегодня? — доносится голос медсестры.
— Хочу сдохнуть, — хрипло отвечает ей мужчина.
— Кошмары?
— Хуже, воспоминания. Как пойму, сколько людей мы там перебили…
— Сегодня к вечеру сделаем вам операцию, — как ни в чём не бывало, бормочет медсестра, стараясь повысить голос. Мы стоим чуть поодаль, и тот мужчина нас даже не замечает.
— К чему? — продолжает он. — Лучше сделайте её тем, кто её заслужил. Я вообще не понимаю, зачем вы меня решили спасать.
— Не обращайте на него внимания, — обращается к нам шепотом медсестра. — У него уже бред. Я пока ему сделаю перевязку.
— Вам помочь? — повторяю я свой вопрос. Меня немного смущает эта ситуация.
— Не стоит, тем более сами видите, места тут мало, вдвоём не развернуться… — бормочет она.
— Странная она, — шепчет Рори.
— Оставьте меня, зачем тратите на меня время? — не успокаивается мужчина. Чувствуется, что ему сложно говорить. — Осталось очень мало времени. Я вам говорил, они прилетят сюда.
— Успокойтесь, пожалуйста, — говорит она, развязывая бинты, покрытые жёлто-зелёными пятнами.
— Я слышал, как они это обсуждали. И в первую очередь — в опасности все вы. Неужели вы не понимаете? Сразу после Двенадцатого они пригнали нас сюда. Вы следующие в их списке.
— Он… — срывается с моих губ.
— Из миротворцев, — заканчивает Рори. Мы с ужасом переглядываемся, понимая, что перед нами стоит тот, кто уничтожил наш дистрикт. И это не пустые слова. Это убийца. И он сам это прекрасно понимает. Мы медленно отходим в сторону. Пульс стучит барабанной дробью в висках, а к горлу подкатывает горький комок.
— Я так долго хотел найти кого-то из причастных к смерти моей семьи и убить, а сейчас я стою прямо перед ним и не знаю, что делать.
— Он уже мёртв, — шепчу я. — Ему операция не поможет. Ему уже ничего не поможет.
— В какой-то степени чувствуешь, что всё равно ему уже отомстили. Странное чувство. Я его должен ненавидеть, а тут… Что тут ненавидеть? Этот полуживой гниющий кусок мяса?
— Он вызывает только жалость, — я отворачиваюсь от этого человека, хоть ему меня и не видно, и не слышно. Я просто не могу на него смотреть. Впервые в своей жизни мне хочется убежать куда-то прочь, как это обычно делала Китнисс, завидев в нашем доме рыдающих родственников какого-нибудь шахтёра. Рори крепко меня обнимает, и я прячу лицо, уткнувшись в его куртку. На мгновение мне кажется, что не существует ничего, кроме этого странного клокочущего чувства и рук Рори. Я точно отключаюсь от всего мира и слышу лишь стук своего сердца и наше дыхание.
В голове витают разрозненные фразы этого мужчины. Что он бормотал? Я с трудом сдерживаюсь: чем больше я пытаюсь вспомнить, тем больнее мне становится.
«Вы следующие в их списке».
Что он имел в виду?
Я точно просыпаюсь, услышав чьи-то громкие шаги в коридоре. В комнату вбегает тяжело дышащий Эртер и на полувдохе выдаёт:
— Там приближаются какие-то планолёты. Пэйлор приказала готовиться к эвакуации. Срочно!
Позади раздаются усталые вздохи. Медсёстры хватают под руки пациентов, те, кто способен ходить — сами идут в сторону выхода.
— Внешний вход в подвал расположен слева от главного входа, — громко говорит одна из медсестёр.
— Мы вам поможем, — подходит к ней Рори.
***
Воет воздушная тревога. То и дело мимо пробегают растрёпанные медсёстры и врачи, толкающие перед собой ржавые инвалидные кресла, в которых сидят испуганные до смерти больные. Меньше минуты назад прогремел первый взрыв: попали в заброшенный блок, и остальное здание пока почти не пострадало. Зато начался пожар — уж слишком много хлама скопилось в тех непроходимых коридорах, и без того заваленных обрушившимися стенами. Мы все сначала помогали врачам отводить больных на улицу, и даже успели доставить ко входу в подвал группу, как планолёты подлетели слишком близко. Китнисс и остальные из менторов и людей Тринадцатого ушли отстреливаться, а мы продолжали помогать врачам. Китнисс, пробегая мимо нас, тонко намекнула мне, что мне не стоит возвращаться в здание, но сейчас не то время, чтобы думать о своей шкуре. Рори уже забрали с собой Тринадцатые, посчитав, что им он нужнее. Эртер и Кора должны были помогать на первом этаже… Впрочем, Эртера они тоже порывались забрать.