Мне отчего-то кажется, что он хочет сделать из меня продолжение сестры. Наверняка облачит во что-либо чёрное, испепеляющее и горящее сильнее адского пламени. Вдруг я слышу, как открывается дверь, и вижу его, Цинну. Кто-то, а он, наверное, никогда не изменится. Короткие тёмные волосы, простая, даже совсем необычная для Капитолия, одежда. Те же зелёные глаза и золотистая подводка вокруг них.
— Здравствуй, Прим, — наконец он обращается ко мне. — Ты ведь не против, если я тебя так буду называть?
— Нет, — качаю головой я. Цинна, Цинна. Он, фактически, старый знакомый. Даже, можно сказать, в какой-то степени друг семьи. Во время Голодных Игр он единственный, кто может придать сил Питу и Китнисс, дома — единственный, с кем моя сестра иногда может поговорить по телефону. У них есть небольшой секрет. Принято, что у каждого победителя есть какой-то талант. О нём рассказывают во время Тура, упоминают в интервью… С Питом всё было просто — он настоящий художник. А вот Китнисс… У Китнисс просто волшебный голос, но представить её поющей для капитолийцев можно только в страшном сне, поэтому пришлось что-то выдумывать. И теперь она «неожиданно» открыла в себе талант к моделированию одежды. Точнее, открыл его в себе Цинна и довольно давно. Ну, а сестра как может расписывает, как она долго придумывала все эти сочетания да узоры. Стилист обходит вокруг меня, осматривая, то с чем ему придётся работать. Временами я слышу его тихие вздохи. Я прекрасно знаю, как он относится к Китнисс, поэтому, понятное дело, он будет всячески стараться помочь мне. Цинна возвращается на прежнее место и произносит:
— Одевайся и иди за мной.
Я накидываю халат и прохожу в следующую комнату. Голова немного кружится, ладони едва заметно дрожат от волнения. Внутри борется столько чувств… Страх, смущение, любопытство и…
Надежда.
========== Глава 7 ==========
Обед, который меня уже ждал в соседней комнате, мы провели в молчании. Цинна лишь изредка, точно украдкой, посматривал на меня и что-то стремительно зарисовывал в блокноте. Странно, Китнисс не рассказывала о том, что он творит «на ходу». Стилист замечает мой настороженный взгляд и, едва оторвав взгляд от бумаги, отвечает на мой немой вопрос:
— Сейчас я создаю твой наряд для интервью. Ты ведь не против? — я лишь мотаю головой. Изысканная капитолийская еда мне кажется совершенно лишенной какого-либо вкуса: кажется, у меня опять начинают трястись руки, да и в голове каша…
В комнате опять воцаряется молчание. Только слышно как бегает по бумаге карандаш. Наконец, Цинна заканчивает с рисованием и откладывает блокнот в сторону.
— Скажите, — начинаю я, но вдруг увидев взгляд стилиста, поправляюсь. — Скажи, а какой примерно у меня будет наряд? Ну, чтобы я была… готова, — голос совершенно сбивается и дрожит. – Ну, там, огонь или ещё что…
— Скажи, пожалуйста, Прим, — совершенно серьёзным голосом отвечает он, — тебе известно капитолийское прозвище твоей сестры?
Я лишь вздыхаю: неужели издевается?
— Сойка-пересмешница, — полушёпотом произношу я. — Только оно не совсем, чтобы только капитолийское, — Цинна таинственно улыбается в ответ.
— Правильно. А тебе известно, что и тебе уже «кличку» подобрали? — странно, голос капитолийца совершенно безразличен и небрежен. Я бы даже сказала, что в этом слове «кличка», я услышала… пренебрежение.
— Нет, — совершенно честно отвечаю я. — И какую же? «Воробушек»? «Синичка»? — стилист едва улыбается уголками губ от этих моих вариантов.
— Я бы сказал, что оно диаметрально противоположное, — отвечает он. — Бабочка.
— Эффи! — выкрикиваю я. – Вот, вот… — я чувствую, что ещё немного и взорвусь. – Нет, ну как так можно? Точно в жизни не доверю ей никаких секретов!
— Успокойся, Прим, — тихим голосом произносит Цинна. — Пусть она это и сделала по глупости, но нам же от этого только лучше. Если ты для Капитолия просто бабочка, значит, ты не можешь причинить им никакого вреда, по их мнению. Они тебя не боятся.
— В отличие от моей сестры, — бормочу я, поднимаясь. Цинна встаёт и ведёт меня к двери. Уже почти на выходе он оборачивается и тихо, настолько, что могу расслышать только я, шепчет:
— Но даже от взмаха крыла бабочки может подняться буря.
***
Сейчас, перед зеркалом в большой просторной комнате откуда мы и отправимся на Парад, я стою в, наверное, самом необычном наряде, предназначенном трибуту из Двенадцатого дистрикта. На мне светлое платье, точно из льняной ткани, в пол, простого покроя, с овальным вырезом-лодочкой, чуть приоткрывающим плечи. Ткань кажется почти серой, местами фактически чёрной, из-за нанесенной на неё толстым слоем угольной пыли. На талии тонкий чёрный пояс, при ближайшем рассмотрении оказавшийся обгоревшей верёвкой, удивительным образом сохранившей свою плотность. Подол платья украшен узором, выложенным чёрной, точно траурной, лентой. И узор этот до боли напоминает мне рисунок на нижнем крылышке махаона…
Стилисты по-прежнему всё ещё возятся со мной. Вения накрасила мне губы почти бесцветной помадой, а Октавия и Флавий полностью преобразили моё лицо. Скулы мне подчеркнули тёмно-бордовыми, чуть ли не чёрными, румянами, а глаза… Тёмные тени цвета угля и дыма растушёваны и превратили меня во что-то другое, что-то внеземное и… даже прекрасное. Мои волосы убраны в свободную косу набок, в которую вплетены белые цветы и заколки с камнями, напоминающие горящие угли. Наконец, они заканчивают, и ко мне подходит Цинна, держащий что-то в руках. Что-то напоминающее ободок.
— Финальный штрих, — поясняет он, одевая мне его на голову. Я смотрю на украшение, точно заворожённая. Вроде ничего особенного. Даже как-то грубовато выглядит. Но в сочетании с этим платьем, чем-то до боли напоминающем свадебный наряд, выглядит так, точно всё это единое целое. Это простой обод из железа, тоже, точно обожженный и покрытый слоем гари, украшенный несколькими камнями, подобными тем, что уже были в моей причёске.
— Цинна, — робким голосом произношу я, — это просто волшебно.
Стилист едва заметно улыбается, но в его глазах всё ещё видна грусть.
— Только, — прибавляю я, — что-то оно немножко напоминает…
-Свадебное платье? — перебивает он меня. Я, удивлённая, смотрю на него, не мигая. — Китнисс мне кое-что рассказывала, ещё до Жатвы, конечно же… Вот, думал выслать тебе такой подарок… Но пришлось в нём много чего изменить… — на секунду он замолкает и лишь вздыхает. Затем, как ни в чём ни бывало, прибавляет: — Ладно, пошли, нас уже давно ждут.
Вместе мы идём к лифту, где нас уже ожидают менторы, Эффи и Рори с его командой подготовки. Китнисс смотрит на меня, и я вижу, как она поспешно вытирает глаза.