Дэвид Файнток
Надежда смертника
Часть I
19 июля 2229 года от Рождества Христова
1. Филип
Теплым летним вечером сенатор Ричард Боланд расхаживал по кабинету нашего вашингтонского дома:
– Это не только мое мнение, Ник. По показаниям компов…
Мой отец, удобно расположившийся на диване, пошевелился:
– Компьютеры… Пусть компы сообщат, сколько воды в нашем распоряжении, а уж как ее использовать, мы решим сами.
Помолчав, он добавил:
– Впрочем, теперь это решать генсеку Кану.
Я взглянул на маму. Не расстроит ли этот разговор отца? Она рассеянно погладила меня по плечу, и я снова прислонился к подлокотнику диванчика. Раз она не встревожена – значит, и мне нечего волноваться.
– В том, что касается техники, генсек полагается на своих сотрудников, – заметил Боланд. – Кан не инженер. Думаю, Филип разберется в этих данных ничуть не хуже.
– Даже быстрее, – добавила мама. Тенер, адъютант и друг отца, согласно кивнул из другого конца комнаты.
Я призадумался. А мне это нужно? Вникать во все это? Мне едва стукнуло двенадцать, но на свете существовало мало технических и математических задач, с которыми я не мог справиться.
– Главное – выяснить, окажутся ли новые башни занятыми, прежде чем…
– Нет, – возразил отец. – Главное – ты поручил компам решать вопросы, которые должны быть в ведении человека.
Сенатор Боланд пошел на попятную:
– Да, ваша администрация действовала лучше.
Мама бросила на него предостерегающий взгляд. Она терпеть не могла, когда отцу напоминали о его пребывании на посту Генерального секретаря ООН. Пять лет назад оно закончилось вотумом недоверия.
Адам Тенер слегка улыбнулся:
– Сэр, иногда это требовало слишком продолжительных заседаний.
– Видимо, сказывается мое прошлое – годы, проведенные в Военно-Космическом Флоте, – пробормотал отец. – Мы не слишком полагались на машины, все перепроверялось.
Взрослые замолчали, и я тут же влез в разговор:
– Но ведь ты оказался прав! Когда ты был капитаном «Гибернии», однажды чуть не запустили ракету с неверными координатами…
– Нам просто повезло, – Но отец не сводил с меня глаз, и я блаженствовал, ощущая его одобрение, – Тем не менее мне случалось наблюдать поразительное поведение компов. Как героическое, так и невероятно глупое.
Тенер спросил:
– Вы слышали, что на прошлой неделе одного сина удалось заманить в ловушку в Евронете?
Отец нахмурился, и я понял: он не в ладах с жаргоном. В учебнике по психологии я прочитал, что взрослые усваивают новое медленнее, чем молодежь. По правде говоря, так оно и было.
– Расшифровывается как «свободный искусственный интеллект», – выпалил я, чтоб спасти его от конфуза. – Это конструкции ИИ, расширяющиеся за пределы создаваемых программ, которые кибернизируют в…
– Да-да, я видел статью в «Голографическом мире», – проворчал отец. – Если такие штуковины и дальше будут вырываться на свободу, рано или поздно мы дорого за это заплатим.
– Они связаны пределами создаваемых программ, – заметил я. – Пока программист не введет…
– Бобби готовит законопроект на эту тему, – сообщил сенатор. Он явно гордился своим сыном, который стал участником Генеральной Ассамблеи ООН. – Компьютерные сети слишком сложны для того, чтобы их контролировать, но мы намерены потребовать применения ограничителей в каждой новой ИИ-программе. В таком случае, если ИИ выйдет из-под контроля, он не сможет…
Чушь это… Хакер в два счета все взломает. Ему закон не писан. Любую защиту, созданную одним компом, можно уничтожить при помощи другого. Кое-кто из дружков Джареда Тенера вполне мог попытаться. По е-мэйл. Не могу сказать наверняка, хватит ли у них пороху, но, судя по всему, это была та еще компания. Может, как раз этим они Джару и нравились. Бунтовали так, как мечтал взбунтоваться он сам. Я хотел сказать это вслух, но мне уже давно было пора идти спать, а взрослые часто норовят накинуться на сообщившего то, что они не желают слушать. Стоит сделать один опрометчивый шаг – и мама тут же посмотрит на часы и отправит меня укладываться в постель.
– Филип? – она словно прочитала мои мысли.
– Ну, мам. – Надо ж было ей именно сейчас вспомнить о родительских обязанностях! Как раз началось обсуждение технических вопросов! Я умоляюще взглянул на отца, но он лишь согласно кивнул головой.
Я неохотно пожелал всем спокойной ночи, обнял родителей и отправился наверх в спальню.
В другом конце двора Джаред наверняка уже сидит за компом. В свои пятнадцать лет он начал ложиться спать гораздо позже. Он много чего начал делать, причем почти все эти дела-делишки вели только к его саморазрушению. Время от времени меня подмывало предупредить его отца, но я не мог на это пойти. Кое о чем взрослые должны узнать сами.
Я вздохнул. Друзей-ровесников у меня не было, а выяснить, как поступить правильно, было ой как непросто.
Мистер Скиар, мой психолог, сказал, что мне не следует беспокоиться об эмоциональных сложностях. Нужно стараться вести себя по возможности нормально. Легко сказать – «нормально»! Я понятия не имел, какое поведение считается нормальным для двенадцатилетнего. Прежде мне не приходилось выступать в этой роли.
А мои ровесники? Я очень надеялся, что они к «нормальным» не относятся, – их поведение действовало на меня угнетающе.
Когда-то мистер Скиар объявил, что, несмотря на мои умственные способности, эмоционально я на все реагирую, как девятилетний мальчик. В то время мне и было девять лет. Наверно, теперь эмоционально я реагирую как двенадцатилетний.
Скоро у меня начнут расти волосы в укромных местах. Я проверял, когда сидел в туалете, но пока еще ничего не появилось. Однажды мне показалось, будто я что-то вижу, но так ничего и не выросло. В ежемесячном журнале «Подростковая психология» писали, что созревание – это процесс, сбивающий человека с толку. Хорошо бы поговорить об этом с отцом, но нужно быть осторожным и вести себя так, чтоб не огорчать его. Он меня очень любит. И часто это повторяет.
Лежа в постели, я погрузился в расчеты с иррациональными числами и как-то незаметно заснул.
2. Джаред
– Прочь от моего компа! – отец развернул кресло и сердито смотрел на меня. – Сколько можно повторять?
Я ухватился за его руку, чтобы не упасть:
– Не надо за мной следить!
– Твой комп там. – Он указал на мою комнату. – А это мой.
– Тебе есть что скрывать? – угрюмо осведомился я. Пульт управления запипикал. Потом послышалось:
– Мистер Тенер?
Нажав на клавишу, отец ответил:
– Одну минутку, сэр.
Он смотрел на меня, и гнев его медленно уступал место неприязни:
– У меня есть право на личную жизнь, Джаред.
Я хмыкнул:
– Ты говоришь в точности как Старик. Отец бросил взгляд на динамик:
– Не называй так мистера Сифорта. Он может услышать.
– Стариком? – пожал плечами я. – Но он и вправду старик.
Отец повернулся к письменному столу и начал рыться в поисках комплекта чипов.
– Идем.
Поникшие клены качались на вашингтонском августовском ветру. Воздух был сырым и теплым. Деревья отбрасывали желанную тень, а мы неторопливо шагали по огороженной высокой стеной территории к дому и приемной Старика. Она располагалась на Вирджинийских холмах, раскинувшихся на берегу реки напротив Старого Вашингтона и ставших частью разросшегося квартала. Государство подарило эту землю Старику после того, как ему пришлось уйти в отставку. Филип сказал мне, что Старик хотел отказаться, но Арлина уговорила его принять этот дар ради сына. Сифорты жили в главном доме; наше бунгало находилось в стороне, недалеко от стены.
– Веди себя уважительно, – заметил отец. Какое мне дело до опозорившегося политика, каким бы он ни был знаменитым в свое время? Я так и сказал.
– Ох, Джаред, – последовал вздох. Я знал, что отец помешан на уважении. Все это давным-давно устарело, но в Академии Военно-Космического Флота ООН ему вдолбили эти правила на всю жизнь.