Наверху я как следует обшарил все запасы лекарств. Теперь есть для чего жить.
Возвращаться в подземелье оказалось куда труднее. Все. кроме меня, тащили на себе тяжелые пермы. Но мы справились.
Потом снова на андекаре к 42-й.
Встреча племен давно кончилась, сидело только несколько человек, остальные отправились к своим с известиями о новом раскладе.
Халбер распоряжался, как принимать нижних в подземелье, обсуждал нападение на базу оонитов на 14-й.
Перед тем как мы отправились в магазин, он сказал всем, что мне решать, как устроить переговоры, и назначил двадцать сабов мне в помощь. Те охотно согласились – будто это игра какая.
– Ну так вот… – Я пожалел, что нет чая. С ним легче думается. – Правительству лучше не знать, что мы расположились на Сорок второй. Потихоньку проведите меня наверх в какой-нибудь дом, чтоб я добрался к ним оттуда. Ладн?
– Запрост, – один парень стукнул по плечу другого.
– Хватит! Там, наверху каждую минуту умирают люди, – Я постарался говорить не слишком резко.
– Остынь, Чанг. – Но они утихомирились.
– Мне нужен кто-нибудь особенно храбрый.
Я оглядел всех. Будь здесь кучка верхних, у меня б наверняка уже была дюжина добровольцев. Но нижние побаиваются обмана.
– Нужна какая-нибудь белая одежка, чтоб сделать флаг. И храбрый саб, чтоб выйти на улицу и махать им.
– Я! – одновременно поднялось четыре руки. Глупые мальчишки-сабы думают, это увлекательная приключения. Я тяжело вздохнул про себя.
– Махать оонитам. У военных правило: не стрелять в человека с белым флагом. По крайней мере, есть такая надежда. Когда вас заберут, покажете записку, я напишу, и скажете: не стреляйте, племена посылают человека на переговоры. Когда они согласятся, пойдете в дом за мной. Но не говорите, где я, пока они не согласятся.
Надеюсь, им нетрудно было меня понять.
Я проглотил таблетку, потом дал отвести себя наверх по боковой лестнице, усыпанной обломками камней, и потом – в какое-то заброшенное помещение. Оттуда через заднюю дверь в другой дом, примерно с полквартала на юг. Конечно, лучше б еще подальше от сабов, но старым ногам за сегодняшний длинный день не выдержать.
Спрятался я и отправил с флагом саба Барта, надеясь, что его не подстрелят. Слишком уж весело блестят глаза этого парня.
Я ждал не меньше часа. Были слышны выстрелы ружей, грохот танков. Еще час.
Я начал волноваться, растирать грудь одеревенелыми пальцами.
Еще час.
Громыханье правительственной армии начало стихать.
– Чанг? – Барт просунул голову в дверь, все еще размахивая флагом, точно рёхнутый. – Они хотят говорить с генралом.
– С кем?
– С генралом. Велели передать, выслушают.
– Стрелять точно не будут?
– Не знаю. Меня не подстрелили.
Несмотря на жару, я застегнулся на все пуговицы и сделал глубокий вздох.
– Идем.
Гордо размахивая перепачканным белым флагом, Барт повел меня по Броду назад к 44-й.
Во рту пересохло. Что меня ждет, я не знал. Быть что будет.
Часть II
Конец августа, год 2229 от Рождества Христова
41. Филип
Я молился на протяжении всего пути вниз в лифте. Пожалуйста, Господи, не позволяй дверям открыться навстречу взрывной волне огня, не позволяй мне увидеть, как моя кожа покрывается волдырями. Я задыхался от ядовитого дыма, который обжигал мои легкие и… сто тридцать два, деленные на пять, выраженные десятичной дробью, переведенной в двенадцатеричную систему счисления. Я сосредоточивался на этом до тех пор, пока…
Двери лифта раздвинулись.
Наконец наступило облегчение, которого я ждал так долго. Меня словно парализовало, и я задержался в лифте, не способный сдвинуться с места, затем едва успел выскользнуть из кабины, как двери закрылись за моей спиной.
Ковер коридора был насквозь пропитан влагой. Тонкая струя воды сочилась через порог одной из открытых дверей.
Я был на этаже выше уличного уровня, намеренно выбрав это место, чтобы не оказаться в холле, заполненном взбешенными нижними людьми. Судя по услышанному на крыше, пожар еще не успел как следует распространиться. Так или иначе, будь у них здравый смысл, сабы оставили бы себе путь к отступлению Хотя, если у них был здравый смысл, почему тогда они подожгли башню?
Я следовал за тонким ручейком к той самой лестничной клетке, где мы помогли мистеру Боланду подняться вверх, преодолев не один лестничный пролет.
Ступени оказались скользкими; спускаясь, я крепко ухватился за перила, каждый раз сбавляя шаг после того, как позади оставался еще один лестничный пролет, чтобы прислушаться к голосам. Но так ничего и не услышал.
Наконец я оказался на уровне улицы. Лестница открыла мне путь в длинный коридор. Аварийные огни мигали, заставляя меня нервничать, но постепенно страх исчез, и я успокоился, подготовив на всякий случай уравнения для решения.
Когда-нибудь я хотел бы рассказать господину Скиару, как они мне помогли Я мог бы также рассказать ему, что испытывал, разбивая лицо умирающему сабу в Парке, слыша, как с хрустом ломается его нос. А также – что я чувствовал, вырываясь от отца и будучи свидетелем мучений мамы, когда двери лифта медленно закрылись.
Они никогда не смогли бы догадаться, но Джаред пришел сюда раньше, перед ними, появился здесь даже прежде меня. Именно я спровоцировал его уход, пробудив боль. Все это выбило его из колеи, а он, в свою очередь, вызвал гнев сабов, заставив их буйствовать. Среди обучающих программ имелось несколько учебников по психологии, и я как-то читал, что острая боль, в том числе и душевная, вызывает ярость Я мог только лишь предположить, что чувствовал Джаред.
К счастью, собственные мысли мне были более понятны, чем его. Надеюсь, у меня будет время раскаяться в содеянном, иначе я рискую стать психопатом Если бы отец наказал меня, это могло бы помочь мне разобраться с этим.
Но пока я чувствовал лишь решимость. А Чако… пусть он меня подождет!
Впереди в коридоре я заметил отблеск дневного света. Я надеялся, что это означало открытую на улицу дверь, в противном случае мне пришлось бы вернуться.
На полу лежали два мешка. Переступив один, я шарахнулся в сторону. Это был кто-то из нижних, я заметил его мертвые, широко раскрытые глаза. Около него валялся охранник.
Я вздохнул, решенные уравнения успокоили меня, и я не ускорил темп.
Что-то двигалось позади меня, в темноте? Сначала я шел не спеша, затем прибавил шагу, помчался к открытому дверному проему и выбежал на улицу.
Свет ослеплял. Я протер глаза. Неподалеку валялось несколько окровавленных трупов. Их одежда наводила на мысль, что они были постояльцами гостиницы. Неужели нижние убивали каждого, кого захватывали?
Вдалеке завис в воздухе огромный пожарный вертолет. И как он умудрился взлететь с таким количеством наверняка тяжелых баков с водой? Неподалеку от него я заметил медленно двигавшиеся самолеты с десантом оонитов.
На противоположной стороне улицы виднелась другая массивная башня, и дальше начинался третий южный квартал. Я взглядом искал фасады, которые свидетельствовали о том, что дом атаковали взявшие в плен Джареда нижние.
Ни дыма, ни разрушенных дверей. В окнах домов светятся огни.
Я сомневался: было ли безопасно двигаться по кварталу? Что, если сначала пробежаться мимо башни? Переведя дух, я помчался на ту сторону, преследуемый еле слышным криком: «Вот он!»
Хотя я вышел, чтобы найти сабов, у меня не было желания встретить их на открытой территории. Сложилось впечатление, что людям Халбера безразличны доводы разума.
Справа от меня тротуар задымился и дал трещину. Я немедленно повернул налево, в южном направлении.
Еще один выстрел, искры обожгли мои ноги. Взвизгнув, я шарахнулся в сторону. И так короткими перебежками, уклоняясь от выстрелов, я достиг конца улицы и втиснулся в нишу, где находилась дверь какого-то магазина.