Не стану спорить, ты умна!
Но женщин украшают слезы.
Так будь красива и грустна,
В пейзаже зыбь воды нужна,
И зелень обновляют грозы.
Люблю, когда в твоих глазах,
Во взоре, радостью блестящем,
Все подавляя, вспыхнет страх,
Рожденный в Прошлом, в черных днях,
Чья тень лежит на Настоящем.
И теплая, как кровь, струя
Из этих глаз огромных льется,
И хоть в моей - рука твоя,
Тоски тяжелой не тая,
Твой стон предсмертный раздается.
Души глубинные ключи,
Мольба о сладострастьях рая!
Твой плач - как музыка в ночи,
И слезы-перлы, как лучи,
В твой мир бегут, сверкая.
Пускай душа твоя полна
Страстей сожженных пеплом черным
И гордость проклятых она
В себе носить обречена,
Пылая раскаленным горном,
Но, дорогая, твой кошмар,
Он моего не стоит ада,
Хотя, как этот мир, он стар,
Хотя он полон страшных чар
Кинжала, пороха и яда.
Хоть ты чужих боишься глаз
И ждешь беды от увлеченья,
И в страхе ждешь, пробьет ли час,
Но сжал ли грудь твою хоть раз
Железный обруч Отвращенья?
Царица и раба, молчи!
Любовь и страх - тебе не внове.
И в душной, пагубной ночи
Смятенным сердцем не кричи:
"Мои демон, мы единой крови!"[VIII]
Глава пятая.
" Господи, надо же было так вляпаться! И что я здесь делаю? Стою просто так и смотрю, как он будет брать ее в жены, давать клятвы любви и верности перед священником, а она, счастливая этим, во всем белом, прекрасный ангел с восхищением на лице, будет отвечать ему тем же и когда состоится обмен колец, мне еще придется их поздравлять! Господи!": думал Майкл Стоун, стоя возле выхода католического собора, где через несколько минут она обвенчается с ним, вспоминая все события предшествующие этим.
После того ночного разговора их с Анджелой прошло три года. Их отношения перешли в стойкую дружбу, в которой он с трудом терпел ее рассказы о многочисленных похождениях, втайне мучаясь желанием быть на месте ее постоянных увлечений. Казалось, даже после смерти Джека она не изменилась. Все те же увлечения, безумные поступки и прочее, что уже давно было в ее крови и что она при всем желании сама не могла бы искоренить в себе. А Майклу досталась почетно-жестокая роль ее исповедника, которому она рассказывала все, словно не замечая, как действовали на него ее рассказы. Но что делать.... Одни увлечения сменяли другие и он уже перестал относиться к этому так болезненно. И каждого нового парня Анджелы крестил за глаза "увлечением на неделю", что впрочем было недалеко от истины, так как они действительно были не долги и длились всегда от силы пару месяцев, так что по этому поводу он не беспокоился. Единственное, что оставалось для него загадкой, так это реакция Анджелы на эти разрывы. Чем более страстным было увлечение, тем больше она сама страдала при разрыве, тем больше было слов и иногда даже слез, с чем ему волей-неволей пришлось свыкнуться. И тем сильнее он любил ее, понимая, что она такая какая есть и пусть она легко увлекается, но именно способность понимать своих избранников, сочувствовать, а иногда и жалеть, все сильнее притягивала его к ней. Демон в отношениях с парнями, она была ангелом при разрыве. Но что было интересно, она всегда так прекрасно описывала своих парней. Какой он симпатичный, умный добрый, принимает ее такой какая она есть, все для нее сделает, хоть луну с неба достанет, хотя они скорее доставали не это небесное тело, а ее самое. Она делилась с ними всей своей душой, рассказывала о себе все, хотела, чтобы ее любили такой какая она есть. Что Майку было не понятно, почему же все-таки, еще вчера прекрасный парень сегодня ей становился безразличен. Все дело было в сексе? Она просто насыщалась и теряла интерес, ища новизну отношений с другими? Или же, делясь с ними всем, даря каждому из них свою душу, она в какой-то момент убеждалась, что сделала это напрасно, что ее не поняли и все слова "не могу без тебя жить, ты нужна мне" и прочее были продиктованы лишь желанием ее прекрасного тела? И поэтому, поняв в какой-то момент, что ее не любят, а просто хотят, тем более, что секс пусть и занимал в ее жизни не последнее место был отнюдь не самым главным, чего она хотела от любимого человека, он ей переставал нравиться? Быть может, она хотела быть счастливой не только плотскими наслаждениями, а еще и душевными? И поэтому рассказывала все не просто так, а давая понять, что ищет понимания? Над этим Майки и ломал себе голову постоянно, памятуя, что он только друг, только ее тень, только исповедник ее души за бокалом вина, так как в основном ее можно было разговорить только в легком опьянении, бесясь при каждом новом ее знакомстве и радуясь каждому новому разрыву. Но он не только радовался этому, понимая, что значит быть брошенным.
"Но только до тех пор, пока в ее жизни не появился.... Роберт Дэймонс. Гром среди ясного неба! И что самое неприятное, с самого начала нашего с ним знакомства (как же, упустит она случай познакомить меня со своей очередной жертвой, и знает ведь как мне все это нравится!) этот высокий симпатичный брюнет мне понравился! Да-да! Сам не ожидал, что мне может понравиться кто-то рядом с ней тем более в качестве нового увлечения! Было в его глазах, да и во всей фигуре, манере держаться, говорить, но в особенности в глазах, я сразу это заметил, что-то притягательное, из-за чего любой человек, находящийся рядом с ним чувствовал себя уверенно, надежно, зная, что в трудную минуту он поможет, если не советом, то делом, поймет, выслушает и... в общем от наличия несомненных достоинств этого парня меня просто всего наизнанку выворачивало от желания видеть его одновременно в гробу в белых тапках и единственной достойной кандидатурой в мужья моей любимой. И разве бывает так? Бывает, в этом я убедился тогда основательно. А само их знакомство! Бывают же случайности....
А дело было так. Прошло уже довольно много времени после нашего знакомства с Анджелой и подошла пора нашего выпуска, который у меня совпал с ней и по счастливой случайности было решено скинуться и погулять в каком-нибудь приличном ресторане, что наш курс и сделал, сняв на ночь не плохой ресторанчик невдалеке от океана, так что шелест волн, легкая мелодичная музыка и некоторое количество горячительного, ну это уже кому что нравится, создавали определенный романтический настрой. Анджела не захотела праздновать со своим курсом и была с нами. И вот, в разгар всеобщего веселья я уединился в клозете, так как пара литров легкого пива давала о себе знать, а когда вернулся, то моим глазам предстало следующее. На полу, в позе для молитвы стоял Чарли, мой сосед по комнате, сменивший погибшего Джека. И как я терпел этого парня! Если у Джека еще были какие-то понятия о морали, пусть грехов у него было не мало, то для Чарли законы были не писаны. Более отвязного субъекта еще не знали стены университета. Он творил, что хотел и только чудом, а быть может тем, что декан приходился двоюродным братом его матери, он сумел окончить учебу вместе с нами, хотя видит бог, его будущим клиентам лучше будет самим, совершив преступление поскорее собрать вещички и переселиться в тюрьму, так как в адвокатуре он смыслил примерно столько же, сколько папуас из Новой Гвинеи в теории субатомных частиц. И так, Чарльз стоял на коленях перед Анджелой, с четко обозначенным кровоподтеком в левом уголке рта и, вспоминая всех ангелов милосердия, среди которых я не удивился бы, услышав и ее имя, с жаром, достойным одновременно удивления и восхищения вымаливал у нее прощение. А рядом с моей любимой стоял ОН! Пока мне незнакомый, Роберт Деймонс с видом карающей десницы господней и терпеливо ждал окончания этого словесного душе извержения. Наблюдавшие за этой сценой сокурсники помогли мне восстановить упущенный ход событий. Оказалось, что в мое отсутствие, Чарли самым наглым образом, подстегиваемый энным количеством алкоголя, приставал к Анджеле и тут, когда уже сокурсники сами хотели вмешаться в эту наглость и устроить ему суд его тески[IX], совершенно неожиданно, появился Роберт, просто случайно зашедший в ресторан, не зная, что тот снят для частной вечеринки с намерением поужинать и застал эту сцену. Рассказывать дальнейшее не было необходимости, так как по виду Чарли было видно чем все кончилось.