– Капитан Сифорт? Вы вовремя позвонили, я только что вернулся домой. Семейные дела, знаете ли… Ездил в Сентралтаун.
– Случайно не за Джеренсом? – спросил я.
– Откуда вы знаете? – изумился Хармон.
– Он тут.
– С вами? – Изумление Хармона сменилось настоящим потрясением. – Зачем он полетел с вами?
– Все произошло несколько сложнее.
– Значит, он сейчас на орбитальной станции?
– Да. – Я приготовился выслушать град упреков.
– Если бы вы оставили его в Сентралтауне, я мог забрать его.
– Во-первых, у меня не было времени, а во-вторых, он норовил удрать, – объяснил я.
– Ну что ж… – вздохнул Хармон. – Это лучше, чем если бы он один шлялся по городу. С тех пор как он повадился убегать из дому, ничего не могу с ним поделать. Не хочет быть плантатором, не слушается. Когда решите, каким рейсом вернетесь вниз, сообщите мне, я встречу ваш шаттл.
– Хорошо. Что передать Джеренсу?
– Передайте, что я всыплю ему так, что он пожалеет о том, что родился, – мрачно сказал Хармон и положил трубку.
Я вышел из поста связи.
– Что сказал папа? – нетерпеливо спросил Джеренс. Я передал ему обещание Хармона.
– Я давно уже жалею о том, что родился, – кисло произнес Джеренс.
Мы направились к офису генерала Тхо.
– Он уже ушел домой, – доложил нам дежурный сержант. – Я могу позвонить ему и сообщить о вашем прибытии.
– Не надо, мы зайдем утром, – сказал я. Зачем доставлять генералу лишнее беспокойство? Хватит с него огорчений от завтрашней проверки.
Мы пошли в казармы, где нам выделили комнаты.
От переутомления я никак не мог заснуть, несколько часов ворочался и наконец, устав ворочаться, встал, оделся и вышел на прогулку. И столовая, и большинство кабинетов были еще закрыты. Разумеется, на посту связи и в штабе Военно-Космических Сил дежурили круглосуточно, но там у меня не было дел. Я побрел куда глаза глядят, надеясь устать так, чтобы свалиться с ног и уснуть.
– Чем могу быть полезен, сэр?
Я очнулся от размышлений, взглянул на окликнувшего меня часового.
– А что здесь? – тупо спросил я.
– Это третий уровень, сэр, а здесь вход в причал. Там сейчас «Виктория».
– «Виктория»? – Я вспомнил рассказ лейтенанта Кана об этом современнейшем корабле. – Можно взглянуть?
– Пожалуйста.
– Спасибо. – Я подошел к большой прозрачной двери, за которой в доке стояла «Виктория», но ничего особенного не увидел. Корабль как корабль, только маленький.
Затренькал предупредительный сигнал, на шлюзе «Виктории» зажглась красная лампочка. Это означало, что кто-то собрался выйти из шлюза. Хотя давление в ангаре причала и внутри корабля всегда было одинаковым, но на всякий случай внешний и внутренний люки корабельного шлюза никогда не открывались одновременно.
Внешний люк шлюза открылся, вышел юный гардемарин в свежей отутюженной униформе. Увидев мои капитанские нашивки, он отдал честь и вытянулся по стойке смирно.
– Воль… Рикки? – Я изумленно вытаращился на улыбающегося Рикардо Фуэнтеса. Когда-то он служил на «Гибернии» юнгой. Это был мой первый межзвездный полет. – Вольно, мистер Фуэнтес. – Я протянул ему руку.
– Я слышал, что вы здесь, на этой планете, сэр, – сказал он, с радостью пожимая мне руку.
– К сожалению, не в полете. А ты заметно подрос.
Рикки Фуэнтесу было тринадцать лет, когда я в последний раз его видел. Потом он поступил в Академию, а совсем недавно его произвели из кадетов в гардемарины и отправили в полет на дипломную практику.
– Мне уже почти шестнадцать, сэр, – похвастался он.
– Боже мой, как летит время!
– Как вам «Виктория»? Неплохой кораблик? Начальник Академии Керси добился мне места на «Виктории» в награду за отличную учебу.
– Замечательно!
– Спасибо, сэр. А вы как здесь оказались?
Моя улыбка погасла. Такой вопрос гардемарина капитану был, мягко говоря, нетактичным, но Рикки, судя по всему, не отдавал себе в этом отчета.
– Я здесь по заданию адмирала.
– Простите, сэр, я имел в виду другое. Я хотел спросить, как вы оказались у нашей «Виктории».
Я снова заулыбался. Рикки все еще не утратил прелестной непосредственности ребенка.
– Хотелось посмотреть на это чудо науки и техники, – ответил я.
Мы оба молчали, чувствуя некоторую неловкость.
– Ну ладно, пойду по своим делам, – сказал я наконец, хотя уходить не хотелось, да и дел у меня пока не было.
– Рад буду увидеться с вами снова, сэр. – Когда я повернулся, чтобы идти, он вдруг выпалил: – Хотите посмотреть «Викторию»? Я имею в виду внутри.
Странный вопрос. Я готов был пожертвовать если не рукой, то несколькими пальцами, лишь бы осмотреть эту жемчужину изнутри.
– Но она засекречена, Рикки. К ней надо иметь допуск.
– Подождите немного, сэр, я спрошу у лейтенанта Стейнера, он сейчас дежурит на капитанском мостике. Но вначале мне надо доставить этот рапорт в штаб. – Как бы в оправдание он показал мне дискету.
– Не надо его беспокоить, как-нибудь обойдусь. – Я затаил дыхание. Что скажет лейтенант?
– Как хотите, сэр. Кстати, мистер Стейнер очень хороший человек. Он, наверно, разрешит мне показать вам корабль.
– Ну, тогда…
– Подождите немного, сэр. Я мигом. Туда и обратно.
– Ладно, – сдался я. – Я подожду, мистер Фуэнтес.
Спустя полчаса я пожимал руки офицерам «Виктории».
– Извините, капитан Мартес, я не знал, что мистеру Стейнеру пришлось вас разбудить, – сказал я, здороваясь с капитаном «Виктории». Как капитан первого ранга, я был старше его по чину, но хозяином на борту корабля был он.
– Ничего, – улыбался молодой капитан третьего ранга, – он обязан был меня разбудить, так как разрешить посещение нашего секретного корабля могу только я.
– Еще раз простите за беспокойство.
– Ну что вы, сэр, вы же опытный капитан, командовали тремя кораблями. Что бы вы сказали о капитане, обожающем поспать?
– Тоже верно. – Я почувствовал себя свободнее. В самом деле, любой офицер, от гардемарина до адмирала, засыпает с мыслью, что в любой момент его могут разбудить.
– Кроме того, для нас большая честь принять вас у себя на борту, мистер Сифорт. Мы много наслышаны о вас. Вначале я покажу вам капитанский мостик, если не возражаете. Мистер Фуэнтес, вы можете идти.
Рикки помрачнел. Он надеялся показать мне корабль сам.
– Есть, сэр, – вяло ответил он, отдал честь, четко повернулся кругом и ушел в свою каюту. Все-таки Вакс Хольцер хорошо его вымуштровал.
Капитанский мостик был почти таким же, как на «Дерзком». Я стоял за командирским креслом между капитаном Мартесом и лейтенантом Стейнером, слушал их и рассматривал панели управления. Существенно отличалась от обычной лишь панель управления сверхсветовым двигателем. У переключателя кроме двух привычных положений «Включен» и «Отключен» появилось третье: «Зажигание».
– Мистер Сифорт, ускоренный сверхсветовой режим включается в два приема, – объяснял капитан Мартес. – Вначале запускается обычный сверхсветовой двигатель, но в режиме холостого хода, потом мы синхронизируем его N-волны с волнами дополнительного двигателя, действующего по иному принципу, и наконец включаем всю систему.
Не берусь утверждать, что я правильно понял его объяснения. Как я ни старался, но ни в Академии, ни на дополнительных курсах не мог толком разобраться в устройстве даже обычных сверхсветовых двигателей.
– Насколько я понимаю, работа двигателя на холостом ходу опасна, – сказал я.
– Очень опасна, – улыбнулся Мартес. – Двигатель сильно нагревается, поэтому мы должны успеть синхронизировать волны за двадцать секунд, а если не успеем, то придется срочно отключать двигатель, иначе он перегреется и взорвется.
– Не взорвется, я отключу его вовремя, – прозвучал из динамика женский голос.
– Разумеется. Капитан Сифорт, это наш бортовой компьютер Розетта.