– Надо найти поляну, – решил я.
– Кажется, поляна там, сэр, – показал Толливер. – По крайней мере, там виднеется какой-то просвет.
Вертолетный гул то удалялся, то приближался. Наконец мы дошли до места, найденного Толливером, но вместо поляны обнаружили просто редкий лес. И здесь листва надежно скрывала нас от взглядов поисковиков.
– Будем искать поляну…
Но Толливер жестом попросил меня замолчать.
– Слушайте!
Сквозь шум двигателя доносился женский голос:
– Капитан Сифорт! Вернитесь к вашему вертолету! Мы не сможем найти вас в этом лесу!
Я выругался. Какого черта мы так долго шли?
– Военный вертолет смог бы нас найти инфракрасными или другими приборами, – насторожился Толливер.
Как бы в ответ на это женский голос с вертолета сообщил:
– Капитан Сифорт, дайте какой-нибудь сигнал! Говорит Лаура Трифорт! Мы слышали ваш сигнал о помощи! Вернитесь к обломкам вертолета или дайте о себе знать огнем или еще чем-нибудь.
Эти слова повторялись то прямо над нами, то в отдалении. Вертолет кружил, а мы ничем не могли подать сигнала.
– У нас нет ракетницы, – растерянно пробормотал Алекс.
– Пойдем дальше на север, – решил я. – Может быть, наткнемся на поляну.
Мы снова тронулись в путь. Вертолет покружил и удалился. Начало быстро темнеть, а вокруг по-прежнему были сплошные заросли.
– Я не могу так быстро идти, – пропыхтел я наконец. Конечно, я долго крепился, и это признание вырвалось у меня помимо воли.
Толливер сбавил шаг.
Снова послышался вертолетный гул. Я с надеждой уставился в темнеющее небо. Из мощного мегафона до нас донеслись слова:
– Капитан Сифорт, это поисковая группа сухопутных войск, вертолет номер три-ноль-два. Наши приборы видят вас. Идите на северо-восток, через километр будет открытая местность.
Слава Богу! С новыми силами мы поспешили на северо-восток по сумрачному лесу. Через полчаса голос с неба снова сообщил нам направление движения. Наконец мы вышли к голому склону горы и остановились, потные, пошатывающиеся от усталости. Под ногами у нас была твердая горная порода, в которую деревья не могли пустить корни. Солнце зашло, наступила полная темнота.
Вертолет начал ощупывать местность прожектором. Мы яростно махали руками, пока луч не остановился на нас. Вертолет спустился ниже, из мегафона зазвучал голос:
– Капитан, есть ли среди вас раненые? Если да, то держите руки горизонтально, а если нет, то поднимите руки вертикально вверх.
Я воздел руки вверх.
– Видим отрицательный ответ. Есть ли у вас вода и пища?
Я снова поднял руки.
– Понятно. Воды и пищи нет, – вещал мегафон. – Мы не можем здесь приземлиться, капитан, тут нет горизонтальной площадки. Лучше всего подождать до рассвета, тогда мы спустим вам веревочную лестницу. Вы можете подождать до утра?
Я вытянул руки вперед, горизонтально.
– Не беспокойтесь, капитан, мы вас не бросим. Я пока буду висеть над вами. Второй вертолет отправился за подкреплением. Мы сбросим вам все необходимое для ночевки. Не уходите с этого места.
Я вытянул вперед руки, давая знать, что понял сообщение. Когда я их опустил, они дрожали. Я тяжело сел на землю. Она была твердой и холодной.
– С вами все в порядке, сэр? – спросил Толливер.
– Да.
– У вас больной вид.
Я махнул на него рукой, чтобы отвязался. Он присел на корточки в ожидании, когда сбросят груз.
У меня зуб на зуб не попадал от холода. Вертолет непрерывно кружил, время от времени направлял на нас прожектор, и тогда один из нас махал руками. Казалось, второго вертолета я не дождусь никогда.
Наконец он прилетел, медленно начал снижаться. Из мегафона объявили:
– Капитан Сифорт. Сейчас мы спустим на тросе груз.
Опершись об Алекса, я встал. Из вертолета, раскачиваясь в воздушных вихрях, спускалась связка мешков. В метре от земли зажим расцепился, груз глухо шлепнулся. Алекс бросился его распаковывать.
– Палатка, Сифорт, – сообщил он. – И надувные матрацы.
– Дайте я их надую, – сказал Толливер, отстраняя руку Алекса.
– Я помню, как это делается, – неуверенно запротестовал Алекс.
Меня хватил приступ остервенения.
– Уважайте лейтенантское звание Алекса! – зло приказал я Толливеру. Он послушно умолк, а я, удовлетворенный местью, снова сел на землю.
– Спускаем второй груз, – объявили с вертолета. Когда мешок опустился, Толливер не посмел заглядывать в него первым. Алекс рассматривал груз без помех.
– Ужин! – радостно воскликнул Алекс. – Микроволновая печь, мясо, напитки, кофе. Все, что надо!
Толливер взял в руки военную рацию. Я поманил его, и он немедленно поднес ее мне.
– Спасательный вертолет, как слышите? – спросил я в микрофон.
– Слышим отлично, капитан, – послышался из наушника четкий и громкий голос. – Надеемся, вы переночуете здесь благополучно.
– Большое спасибо.
– Кто запустил в вас ракету?
– Не знаю.
– Аппаратура орбитальной станции обнаружила ракету не сразу, а только через полминуты после запуска, поэтому точно установить координаты пусковой установки не удалось. Она находится километрах в двухстах южнее. Надеюсь, теперь вы в безопасности. Вряд, ли кто-то решится пробираться к вам сквозь эти заросли ночью.
– Конечно, – согласился я. По такой местности трудно ходить даже днем.
– Орбитальная станция внимательно следит за этим районом. При малейшем подозрении, что вам угрожает опасность, мы прилетим на помощь. Кроме того, радиус действия сброшенной вам рации позволяет переговариваться с Сентралтауном. Возможно, вам даже удастся связаться с орбитальной станцией. На рассвете мы вас подберем. Спокойной ночи, сладких снов.
– Спасибо.
Я проводил взглядом вертолеты, улетавшие в Сентралтаун. Алекс и Толливер установили палатку.
Маленькая микроволновая печь и рация питались от батареек той же фирмы «Вечные батареи Вальдес», которая выпускала аккумуляторы для электромобилей. Снабдили нас и фонарями.
Спустя полчаса я сидел у костра, накинув на плечи спальный мешок, покашливал, смотрел на огонь и жевал тонко нарезанное мясо. В ногах щебетала рация, настроенная на местную радиостанцию, – единственная ниточка, связывавшая нас с цивилизацией. Рядом сидел Алекс.
– Сифорт, наверно, Земля похожа на эту планету, – задумчиво сказал он.
– На Земле не бывает такой тишины, – ответил я. На Надежде не было ни зверей, ни диких птиц. На эту планету завезли только домашних животных, которые, разумеется, не бродили по лесу, но я невольно прислушивался: не хрустнет ли что-нибудь во мраке? Конечно, ничего, кроме шума листвы и потрескивания костра, не было слышно.
– Дома я иногда засыпал под грохот самолетов, преодолевавших сверхзвуковой барьер.
– В Киеве?
– Да. – Алекс завороженно смотрел на огонь. – Я понимаю, мне повезло, что я выжил, но жить без воспоминаний ужасно. Боже мой, как мне хочется все вспомнить!
– Мне тоже хочется, чтоб ты вспомнил. Толливер, сидевший напротив нас, подбросил в костер сучьев. Взвились искры.
– Какие у нас были отношения, когда мы были гардемаринами, мистер Сифорт? – спросил Алекс.
– Тебе было пятнадцать лет, когда мы впервые встретились. Я был старшим гардемарином, а ты – младшим.
– Мы тогда стали друзьями?
– Да. Сразу. – Я умолчал о том, как наши отношения изменились, когда я стал капитаном. Я так долго позволял ему жестоко мстить Филипу Таеру, что однажды Алекс признался мне, что хочет после полета уйти в отставку.
– Расскажите о жизни гардемаринов. Как они уживаются в своих каютах?
Я долго подыскивал слова. Нелегко описать все сложности взаимоотношений подростков в тесной комнате, где им приходится проводить немалую часть своей жизни.
– Конфликты, конечно, неизбежны и случаются довольно часто. Например, я враждовал с Ваксом Хольцером. Он тогда был задирой, а силы у него хоть отбавляй.
– Он бил вас?