Я прохрипел в мегафон:
– Я Сифорт! – Хренова железяка не работала. Естественно, никто меня не услышал. Черт возьми! Вот кнопка! Я нажал ее, мегафон включился. – Я капитан Сифорт, главнокомандующий. – Мой голос гремел на всю округу. Впервые в жизни я слышал себя через мегафон. – Где Трифорт?
– Какой еще, к черту, главнокомандующий? – крикнул охранник.
– Позвать Лауру Трифорт! Шевелись, осел! – Покачиваясь, я сделал два шага. Берзель подставил руку, я оперся. В груди снова пылала боль. Я поднес ко рту мегафон:
– Тут Трифорт? Буду ждать ее в здании. – Я обернулся, поманил Хоупвелла и Бранстэда, надеясь, что знакомые лица плантаторов успокоят охрану здания.
Из большого вертолета вышли Зак Хоупвелл и все остальные.
– Что вылупились?! – прикрикнул на охранников Хармон. – Помогите капитану! Он ранен!
Охранники опустили пистолеты, но дверь в здание на всякий случай заперли.
– Стойте! – крикнул один из них. – Вначале мы свяжемся с мисс Трифорт.
Зак Хоупвелл остановился.
– Вперед! – приказал я Берзелю, подталкивая и одновременно опираясь на него. Мы медленно приближались к крыльцу. – Где Трифорт, болван? – рявкнул я на часового.
– Сам дурак! – огрызнулся он и наставил на меня пистолет.
Яркая вспышка. Часовые и дверь исчезли. Нас отбросило взрывной волной. Берзель тут же вскочил на ноги, склонился надо мной. Сверху сыпалась какая-то труха.
Крики, приказы, топот. Мимо промчались люди. Наверно, через разбитый дверной проем в здание. Что-то ломалось, гремело, хлопали выстрелы. Плохо соображая, что происходит, я попытался сесть, но не смог даже вздохнуть. Во рту появилась какая-то жидкость с соленым привкусом. Я сплюнул кровью.
– Подними, – прохрипел я.
Берзель поднатужился изо всех сил, но поднять мое обмякшее тело не смог. Подоспел Зак Хоупвелл.
– Теперь тебя надо срочно в клинику. Иначе помрешь, сынок.
– Нет… – упрямо хрипел я, – Вначале Трифорт…
– Хочешь кончить жизнь самоубийством? Это смертный грех.
Из здания выбежал Мантье, затараторил:
– Там была дюжина ее людей, половина сдались, остальных мы прикончили. Что с Сифортом?
– Умирает, – ответил Хоупвелл.
– Нет, – хрипнул я. Сколько же у нее осталось людей? Было пятьдесят. Троих мы уничтожили в тюрьме, пятерых на космодроме, дюжину здесь… Сколько всего? Как туманится в голове…
Хоупвелл и Мантье отнесли меня к крыльцу, усадили.
– Здание в наших руках, значит, мы можем провозгласить победу законного правительства, – сказал Фредерик.
Ну как они не могут понять одной простой вещи?
– Трифорт, – прохрипел я.
– Но мы не знаем, где…
– Выведите людей из здания. – Я сжал Фредерику руку. – Трифорт… Опасность.
– Но…
– Быстро! – Крика у меня не получилось, не хватило дыхания.
– Он прав, – вмешался Хоупвелл.
Мантье вернулся в пролом. Вскоре все мы снова летели в двух вертолетах, оставив позади пустынное, изуродованное здание.
– Куда? – спросил меня Толливер.
– Проверим… продовольственные склады.
– До них всего пару километров. Лаура могла услышать взрыв ракеты, – предостерег Хармон.
Ну и что? У нас нет другого выхода, кроме как сражаться до последнего.
– Дайте рубашку, – попросил я.
– Зачем?
– Белую. Для нарукавных повязок.
– Господи! Как мы сами не догадались?! – Хармон тут же снял рубашку, разорвал ее на полосы. – Как раз по одной на каждого.
– Стреляйте в любого… без повязки. – На этом силы мои кончились, больше говорить я не мог. По крайней мере некоторое время.
– Смотрите! – воскликнул Толливер. Внизу у продовольственных складов на площадке стояли два военных вертолета.
– Спускаемся, – решительно сказал Мантье.
– Взорвать их вертолеты? – спросил Толливер.
– Нет, – мотнул я головой, – понадобятся… Толливер камнем бросил вертолет вниз. У меня съежился желудок. Жесткая посадка, удар.
– Извините. Нападаем двумя отрядами, я и Фредерик, вперед! – крикнул Толливер.
В секунду все выскочили, я остался один. Сознание туманилось, плыли образы: Анни, напичканная седативными таблетками; Джеренс Бранстэд, одурманенный наркотиками; Лаура Трифорт, охраняемая десятками вооруженных людей. Здесь ли она?
Загремели взрывы. Может, надо было взорвать хотя бы один вертолет. Что если люди Лауры уйдут? Если прихватят и наши вертолеты… Мы окажемся беспомощными. Как больно в груди! Мало-помалу, сантиметр за сантиметром, я переместился на сиденье пилота.
Взрывы гранат, вспышки. Почему не пускают ракеты? Что происходит? Приступ кашля, сознание начало отключаться, балансировать на краю пропасти. Ерзанье по сиденью не прошло даром. Усилием воли я заставил себя очнуться. Чьи-то шаги. Я включил двигатель. Кто-то открыл дверцу. Лаура Трифорт! Блузка порвана, лицо измазано, в глазах безумный блеск. Села рядом, взизгнула:
– Взлетай!
Я молча таращил на нее глаза. Не бред ли?
– Взлетай! – повторила она. – А не то пристрелю!
– Ладно. – Я подбавил оборотов, поднял вертолет строго вертикально. Главное – не потерять сознание, не умереть.
– Надо было прикончить тебя сразу! Хотя ты и сам скоро сдохнешь.
– Что ты… – как трудно говорить! – подмешала мне в газ? – Вертолет поднимался все выше и выше.
– Неважно. Лети к правительственному зданию! Теперь твой организм отторгает пересаженное легкое. – Она держала дуло пистолета как раз у моей груди.
– Зачем ты… – Высотомер показывал шестьсот метров.
– Это было бы так поэтично: я срочно доставляю тебя в клинику, но врачи оказываются бессильными, болезнь зашла слишком далеко, прославленный капитан умирает, унося в могилу старый режим. Возможно, этот сценарий еще осуществится.
– Почему… не застрелила? – Девятьсот метров.
– Зачем же так грубо? К чему мне обвинения в расстреле? Надо беречь свою репутацию. К правительству! Ты что делаешь?!
– Высота…
– Болван, мы летим не к Вентурам!
Я молчал. Главное – набрать высоту. Полтора километра.
– Но я могу и пристрелить тебя, а потом спрятать труп. Ты просто исчезнешь. Хватит набирать высоту! Правь к зданию правительства.
– Зачем?
– Там мои люди. Даю две секунды!
Я выключил двигатель, выдернул ключ зажигания, высунул руку с ключом в окно. Вертолет камнем полетел вниз.
– Убью! – взвизгнула Лаура.
– Убивай.
– Отдай ключ!
Я отрицательно помотал головой.
– Ты ведь тоже погибнешь!
Я кивнул. Высота – километр. Лопасти остановились, вертолет бешено вращался.
– Ради Бога, включи! – взмолилась она.
– Выброси пистолет.
– Встретимся в аду!
Разумеется. Там мы увидимся непременно. Шестьсот метров. Солнце мельтешило, вращалось.
– Сифорт! – завопила она в животном ужасе.
– Пистолет, – хрипнул я.
– Разобьемся!
– Пистолет. – Четыреста пятьдесят метров. С пронзительным визгом она вышвырнула пистолет в окно.
– Включай! Ради бога!
Я вытащил из окна руку с ключом, тыкал им в отверстие, но не попадал, закрыл глаза и начал нащупывать скважину пальцами.
– Быстрее! – вопила Лаура.
Попал. Наконец-то! Я повернул ключ, открыл глаза. Триста метров. Щелкнул включателем. Что за чертовщина? Почему двигатель не запускается? Выключил, снова включил. Двигатель заработал. Сто пятьдесят метров. Как кружится голова! Что вращается: мир или я? Какая разница…
– Выровняй вертолет!
Я задыхался в жестоком кашле, сглатывал соленую слюну, одновременно пытаясь выбраться из болтанки.
Вертолет жутко кренился, наконец выровнялся, пошел вверх.
Что дальше? Продовольственные склады должны быть рядом, мы не могли отлететь далеко. Где же они? Вот! Я спикировал на вертолетную площадку. Лаура побелела.
Вертолет глухо шлепнулся, подняв облако пыли. С диким, первобытным рыком Лаура вцепилась мне в горло. Длинные пальцы сжимались стальным обручем. Мир темнел, наливался кровью. Сопротивляться не было сил. Краем глаза я успел заметить бегущих к нам Толливера и Мантье.