Затем к роялю снова подошла Юнити, пожелавшая спеть пару романсов, и попросила Роксану аккомпанировать. Та с готовностью согласилась. У Юнити оказался очень красивый голос серебристого тембра, а ее пение вызвало горячее и, видимо, совершенно искреннее одобрение слушателей.
Закончив петь, Юнити неожиданно и к большому удивлению Роксаны бросилась к ней, крепко обняла и воскликнула:
– Это было прекрасно! Я играю несравненно хуже вас. Да и пою не слишком хорошо! Но безумно люблю эту песню. Спасибо вам, дорогая, за поистине волшебный аккомпанемент!
Смутившись, Роксана осторожно высвободилась из объятий мисс Стентон и тихо сказала ей:
– У вас замечательный голос, Юнити! Вам надо как можно больше петь и чаще выступать на публике.
Миссис Пибоди и ее младшая дочь Анастасия переглянулись и, видимо, согласились с подобной оценкой вокальных способностей Юнити.
– Очень жаль, что твоего пения сейчас не слышал отец, – подала голос сидевшая на диванчике Августа. – Ему бы понравилось. Я в этом уверена!
– Ты так думаешь, мама? – спросила Юнити, вспыхнувшая от удовольствия.
– Конечно.
– Я не сомневаюсь, – тут же включилась в разговор Роуз Пибоди, – что полковник Стентон слышал пение Юнити через открытую дверь веранды. Как и все остальные мужчины, которые сейчас курят там на ступеньках!
Юнити сделалась совсем пунцовой. Роксана же, бросив случайный взгляд на Роуз Пибоди, с удивлением обнаружила, что та смотрит отнюдь не на Юнити, а на нее.
– Но, – продолжала Роуз Пибоди, – если у кого-то есть талант, не важно какой, то совершенно незачем его зарывать. А мы, как правило, предпочитаем держать его при себе. Правда, талант таланту рознь. Некоторые из них действительно служат нам всю жизнь. Другие же существуют лишь для декорации.
Роксана нахмурилась, ее глаза сощурились, и взгляд сделался колючим. Она встала из-за рояля и ледяным тоном сказала:
– Не могли бы вы сменить тему, мисс Пибоди?
– Нет, покорнейше вас благодарю! – огрызнулась Роуз. – Возможно, я не очень хорошо разбираюсь в музыке. Но у меня тоже есть таланты. Правда, заключаются они кое в чем другом!
Отворачиваясь от Роуз, Роксана успела заметить два взгляда, так же не похожие друг на друга, как ночь и день. Миссис Пибоди с гордостью смотрела на свою старшую дочь, а ее младшая – с обидой и почти с ужасом.
– Мисс Анастасия, а вы играете на рояле? – спросила у нее Роксана.
Белокурая кудрявая девочка отрицательно завертела головой. Выражение страха исчезло с ее лица, сменившись застенчивой улыбкой.
– Нет, мисс Шеффилд, не играю...
Неприятный для младшей Пибоди разговор прервала Августа Стентон.
– Ну что ж, – сказала она, поднимаясь с диванчика, – кажется, мы дали нашим мужчинам возможность вволю наговориться. Теперь можно и нам выйти на веранду.
Августа взяла под руку миссис Пибоди, и они пошли впереди. За ними последовали Юнити, которой не терпелось узнать мнение отца о ее пении, и Анастасия, не решавшаяся отходить далеко от матери. Роксана и Роуз на несколько мгновений остались наедине друг с другом.
– Только после вас, мисс Пибоди! – Роксана указала взглядом на дверь, за которой скрылись остальные.
– Ни к чему это, – фыркнула Роуз. – Мы можем пойти и вместе.
Она встала, поправила юбку и, пригладив ладонью волосы, бросила на Роксану озорной взгляд:
– Полагаю, что вам все равно.
– Что вы имеете в виду?
– То, что вы здесь новенькая. При этом хорошенькая и загадочная. А потому можете выбрать себе любого приятеля. Холостого или просто свободного – пусть временно. Видите ли, мисс Шеффилд, проблемы начинают возникать, когда пропадает новизна. Тогда порой приходится изобретать другие пути, чтобы поддержать интерес к себе и обеспечить, давайте говорить прямо, собственную защиту и безопасность.
Не дав Роксане возможности осмыслить сказанное и ответить, Роуз повернулась и выскользнула из комнаты, унеся с собой терпкий запах духов. Наверное, с минуту Роксана смотрела ей вслед, потом перевела взгляд на распахнутое окно, полуприкрытое шторой и пропускающее прохладный ветерок опустившейся ночи. Она думала о том, что едкие и злые слова Роуз таили в себе немало правды. Пусть неприятной, жестокой, но тем не менее – правды!
Глядя перед собой отсутствующим взглядом, Роксана машинально закрыла крышку рояля, провела ладонью по отполированной поверхности и вышла из комнаты.
Первыми, кого она увидела на веранде, были капитан Гаррисон и повисшая на его руке Роуз Пибоди. При свете свечей ее рыжие волосы казались почти желтыми, а кожа лица и шеи блестела каким-то странным сочетанием цветов – слоновой кости и золота. Роуз отлично знала, как надо себя вести в подобной ситуации, как поднять или опустить руку, обнажить ровный ряд красивых зубов, повести плечом. Одним словом, она отлично владела искусством наилучшим образом продемонстрировать, выставить напоказ свой главный талант – умение обольщать! И похоже, капитан Гаррисон не собирался ее расхолаживать.
– Я бы настоятельно советовал вам присоединиться к нашему обществу!
Роксана повернулась на голос и увидела капитана Гроувнера. От него разило коньяком, но выглядел Гарри достаточно трезвым, хотя и держал в руках фляжку.
– Как же иначе? – улыбнулась она. – Этот вечер действительно слишком хорош, чтобы им пренебрегать.
– Столь же хорош, как и вы сами, мисс Шеффилд! – сказал Гроувнер, театрально поклонившись.
На лице Роксаны отразилась досада, чего, впрочем, капитан не заметил.
– Некоторые женщины, – продолжал он, – слишком уж стараются подчеркнуть свою красоту и очарование, в то время как другие добиваются нужного результата более утонченно и искусно.
– Действительно, – холодно согласилась Роксана, чувствуя, что этот разговор начинает ей надоедать.
Она демонстративно отвернулась от Гроувнера, но тот сделал полшага в сторону, и они снова оказались лицом к лицу.
– Мисс Пибоди, – настойчиво пытался он продолжить разговор, – относится к первой категории женщин. Приглядитесь к ней! Интересно, завидует ли она положению, которое занимает Гаррисон, или жалеет его?
Роксана невольно посмотрела в дальний угол веранды и увидела Роуз Пибоди, ладонь которой снова покоилась на рукаве Гаррисона, рыжие локоны почти касались его уха, а полуобнаженная грудь фальшиво сотрясалась от якобы нахлынувшей страсти. Все это вызвало у Роксаны омерзение. Впрочем, как еще она могла реагировать на столь вульгарное поведение этой особы? Возмущало ее и безразличное выражение на лице Гаррисона, хотя именно его Роуз Пибоди избрала своей жертвой. При этом Роксана не испытывала ни капли жалости к капитану, равно как и зависти к Пибоди. Единственное, чего она в этот момент желала, так это не видеть их обоих. На примере отношения своего отца к матери она очень хорошо знала, чем все это кончится как для Роуз, так и для Гаррисона. Когда новизна отношений между мужчиной и женщиной проходит, оба начинают искать новый предмет, дабы излить на него свои лишившиеся выхода чувства.
С самой Роксаной доселе ничего подобного не происходило, коль скоро никакого опыта взаимоотношений с мужчинами она не имела. Но сейчас что-то явно стало меняться. Роксана, возможно, еще и сама не осознавала, что с ней происходит. Хотя было совершенно очевидно, что причиной еще незнакомых ей переживаний была элементарная ревность. Отсюда родились раздражение, состояние депрессии и вообще отвратительное настроение. Опять же именно ревность заставляла Роксану совершать необдуманные поступки. Таковым и стало неожиданно охватившее ее желание спуститься по ступенькам веранды в сад и побежать вслед за только что скрывшимися в темноте Гаррисоном и Роуз...