«Дорогая Роксана! Мне кажется, что это будет небезынтересно прочитать вам, как и мне. Ибо мы обе стали жертвами обмана!
Р.П.».
Из конверта выпала газетная заметка, уведомляющая о предстоящей в декабре сего года помолвке дочери лорда Уэверли мисс Оливии и капитана британского пехотного полка Колльера Гаррисона. Кроме того, давалась подробная информация о женихе и невесте, а также об их семьях.
Роксана машинально разорвала записку и вместе с газетной вырезкой бросила в огонь камина. Несколько минут она не могла отвести глаз от пылавших клочков бумаги, быстро превращавшихся в золу...
Той же ночью, лежа в одинокой постели, Роксана силой воли заставила себя не плакать. Она немало слез пролила после ухода из дома своего отца. Но тогда это не помогло: Максвелл так и не вернулся к ее матери. И Роксана твердо усвоила непреложную истину: ни слезы, ни рыдания, ни безудержные стенания не помогут в беде.
Однако сдерживать или отбрасывать прочь мысли о Колльере, особенно после получения записки Роуз, оказалось невозможным. Его образ постоянно возникал перед мысленным взором Роксаны. Так было и сейчас. Поэтому она со вздохом отвернулась от расстилавшейся перед ней прекрасной панорамы древнего города и вернулась в дом, где ее уже ждала Сэра, чтобы заняться музыкой.
Чтобы как-то отвлечься от невеселых дум, Роксана с головой ушла в планы переустройства сада. Садовник был очень способным работником. Но полковника ничуть не интересовали его идеи. Ему важен был конечный результат. И Роксана стала помогать садовнику в отборе цветов и трав по принципу соответствия цвета и размеров растений духу и плану обновленного сада. Они обсуждали друг с другом варианты выращивания самых экзотических садовых культур, расположения аллей и небольших тропинок, размеров цветочных клумб.
Вслед за этим последовала уже чисто практическая работа. Семена были посеяны в длинные деревянные ящики, а когда проросли, перенесены в почву. К тому времени территория сада была полностью очищена от сорняков. Направление и размеры дорожек были приведены в соответствие с разработанным планом. И очень скоро здесь все настолько изменилось, что полковник долго не верил своим глазам.
Во время своих поездок в город Роксана завела многочисленные знакомства с местными торговцами, которые стали ее узнавать, почтительно встречая традиционными индийскими знаками приветствия. Одновременно Роксана окончательно убедилась в огромной разнице в жизни местного населением и обитателей европейской колонии. Но понять причину подобного неравенства она еще не могла. Невольно Роксана вспоминала Гаррисона, который, несомненно, смог бы все ей объяснить. Ахмед же оказался не в состоянии дать вразумительного ответа на ее вопросы. Наверное, европейское образование способствовало рождению в его сознании некоего двойного стандарта, а потому родственник восточного миллионера не очень-то разбирался в социальных проблемах своей страны. Что же касается отца Роксаны, то он вообще не придавал подобному неравенству большого значения, считая это в порядке вещей.
Между тем сам факт, что в Индии не очень уж многочисленная европейская колония со всех сторон окружена тысячами и тысячами аборигенов, не мог не вызывать у Роксаны беспокойства. Она невольно приходила к выводу, что в таких условиях выставлять напоказ свое богатство неразумно. Однако подобные разговоры следовало ограничить домашними посиделками за обеденным столом...
...Десятого октября Сэре исполнилось восемь лет. По этому случаю Роксана подарила девочке купленного на базаре бумажного змея. Она старалась не думать о том, что восемь лет назад, когда ей самой было тринадцать, на другом конце света появилась на свет ее сводная сестра. Причем отец даже не написал об этом своей старшей дочери, лишь сообщив телеграммой, что в ближайшее время опять не приедет в Англию.
Дни становились все ароматнее, а ночи – прохладнее. Так что пришлось даже взять немного дров из поленницы и сложить у камина. Семейство Стентонов вернулось в Калькутту, завернув по дороге в Дели. Здесь они провели несколько дней у Шеффиддов, к большой радости Роксаны и ее отца. Естественно, не обошлось и без Сэры, которая буквально не отходила от взрослых. Августа исподтишка рассматривала зеленоглазую метиску, но от каких-либо комментариев воздержалась.
Полковник Стентон и отец Роксаны много и откровенно говорили обо всем, но самые важные вопросы оставили для разговора тет-а-тет. Роксана же с большим искусством поддерживала женскую болтовню, пока таковая не затрагивала болезненных для нее тем, а тогда сразу же умолкала. Ее собеседницы, заметив это, тут же переходили на другие темы. Поэтому никаких вопросов, связанных, например, с Сэрой, не возникло. Хотя миссис Стентон, да и Юнити, очень хотели бы их задать. Ни разу в разговоре не был упомянут и Колльер Гаррисон, а тем более – его женитьба. Но ночью он все равно снился Роксане...
Роксана сидела у окна, в очередной раз вспоминая каждое слово записки Пибоди и газетной заметки, которые помнила наизусть. Итак, сегодня в четыре часа в Калькутте состоится помолвка Гаррисона и мисс Уэверли. Роксана посмотрела на часы. До рокового события осталось... Осталось всего четыре часа...
В открытое окно залетел легкий ветерок, донесший до ее ушей голос Сэры:
– Полковник Максвелл! Помогите мне снять змея с крыши. Он зацепился за трубу.
Роксана услышала негромкий голос отца, обещавшего немедленно выручить бумажного змея из беды. Потом послышались шаги на ступенях лестницы. В холле они помедлили и совсем замерли у двери комнаты Роксаны.
– Роксана, ты хорошо себя чувствуешь? – мягко, совсем по-отечески спросил Максвелл, входя в комнату и пытливо посмотрев на старшую дочь.
– Отлично, отец! – бодро солгала Роксана. – Как никогда раньше!
– Мы с Сэрой собираемся сейчас подняться на крышу, распутать бумажного змея и запустить его. Если хочешь – присоединяйся! Это нетрудно.
– Да, Роксана, пожалуйста! – донесся из-за спины Максвелла голосок Сэры.
– Что ж, идемте!
Роксана поднялась со стула и последовала за ними. Очутившись на крыше, она первым делом ухватилась за трубу, дабы случайно не скатиться вниз. Максвелл же снял с трубы змея, распутал его и передал конец тесьмы Сэре. Потом дождался сильного порыва ветра и подбросил картонный квадрат с нарисованной на нем головой кобры высоко в воздух.
Змей взмыл к вечернему небу и грациозно затанцевал над домом. Сэра радостно засмеялась и слегка дернула за тесемку. Змей отклонился вправо, сделал круг в воздухе и вернулся на прежнее место.
Роксана, прильнув к трубе, с улыбкой наблюдала за отцом и его маленькой дочкой, занятыми одним делом, которое, видимо, оба считали чрезвычайно важным.
Между тем Макс принялся инструктировать Сэру, показывая всяческие приемы, с помощью которых змей мог перемещаться вправо и влево, вниз и вверх. Убедившись, что девочка все отлично поняла, он отступил на пару шагов и некоторое время наблюдал за ней.
Солнце уже пряталось за горизонт. Наступало время ужина. Макс оставил младшую дочь с ее новой игрушкой, подошел сзади к Роксане и положил ладони ей на плечи. Она обернулась и с улыбкой посмотрела на отца.
– В душе я всегда чувствовал себя твоим отцом, Роксана! – сказал Максвелл. – И никогда не переставал тебя любить.
– Поэтому и предпочитал оставаться вдали? – усмехнулась Роксана.
– Виной тому было непонимание, возникшее между мной и твоей матерью, сделавшее невозможной нашу дальнейшую совместную жизнь. Здесь были и ущемленная гордость с той и другой стороны, и упрямство, и ревность. Одним словом, мы наделали много глупостей, в которых я до сих пор не могу толком разобраться. Но вернуться к прежнему я уже не мог, Роксана! Хотя и хотел бы...