Мониподио. Инфанту стерегут, как приговоренного к виселице. И не мудрено. Лотундиас был женат дважды. Первая жена была бедная и родила ему сына. Все его богатство – от второй жены, которая, умирая, завещала все дочери, чтобы ее не могли обездолить. Старик потому так и скуп, что хочет обеспечить сына. Сарпи, секретарь вице-короля, чтобы жениться на богатой наследнице, обещал Лотундиасу выхлопотать ему дворянство и принимает в его сыне живейшее участие…
Кинола. Вот уже один враг налицо!
Мониподио. Поэтому нужно держать ухо востро. Послушай, я дам тебе записочку к Матиасу Махису, известнейшему здешнему ростовщику и человеку верному. У него вы найдете все, начиная с алмазов и кончая башмаками. Когда вернетесь сюда, мы вам предоставим нашу инфанту.
Пакита и Фаустина.
Пакита. Вы правы, сеньора. Под балконом сторожат двое. Вот сейчас они уходят, потому что рассвело.
Фаустина. Как мне надоел вице-король! Старик не доверяет мне, даже когда я сижу у себя дома наедине с ним.
Фаустина и дон Фрегосо.
Дон Фрегосо. Сеньора, вы простудитесь: здесь слишком свежо.
Фаустина. Подите сюда, ваша светлость. Вы говорите, что верите мне, а сами подсылаете ко мне под окна Мониподио. Эта чрезмерная осторожность не к лицу молодому человеку и может только вызвать раздражение у честной женщины. Ревность бывает двоякого рода: когда не доверяют своей возлюбленной и когда не доверяют самому себе. Ограничьтесь второй.
Дон Фрегосо. Сеньора, не завершайте такой чудесный праздник упреками, которых я к тому же не заслужил.
Фаустина. Был здесь у меня под окнами Мониподио, через которого вы узнаете обо всем, что делается в Барселоне? Да или нет? Отвечайте мне, как подобает дворянину.
Дон Фрегосо. Быть может, он бродил где-нибудь тут поблизости, чтобы оградить от уличных неприятностей наших игроков.
Фаустина. Хитрости старого вояки! Я все равно узнáю правду. Если вы меня обманываете, вам меня больше не видать. (Уходит.)
Дон Фрегосо один.
Дон Фрегосо. Ах, почему меня так тянет к ней! Только бы видеть, говорить с ней! Мне мило в ней все, даже ее гнев, и мне нравится вызывать ее попреки, лишь бы слышать ее голос.
Пакита, Мониподио в одежде монаха-сборщика.
Пакита. Сеньора велела мне разузнать, кто подослал сюда Мониподио, но… никого уже нет.
Мониподио. Творящий милостыню, возлюбленная дочь моя, стяжает себе мзду на небесах.
Пакита. У меня ничего нет.
Мониподио. Тогда хоть пообещайте мне что-нибудь.
Пакита. А монах-то не прочь пошутить!
Мониподио. Она меня не узнает. Можно рискнуть. (Стучится в дверь к Лотундиасу.)
Пакита. Ну, уж если вы рассчитываете на объедки со стола нашего хозяина, то на моем обещании скорее разживетесь. (К Фаустине, которая показывается на балконе.) Сеньора, эти люди ушли.
Мониподио и донья Лопес.
Донья Лопес (к Мониподио). Чего вам надо?
Мониподио. Братья нашего ордена получили известия о вашем любезном Лопесе…
Донья Лопес. Стало быть, он жив?
Мониподио. Когда вы будете провожать сеньориту Марию в доминиканский монастырь, обойдите площадь кругом, и вы встретите человека, который бежал из Алжира и расскажет вам о Лопесе.
Донья Лопес. Милосердное небо! И я могу его выкупить?
Мониподио. Сперва разузнайте, стоит ли: а что, если он стал… мусульманином?
Донья Лопес. Мой дорогой Лопес! Пойду потороплю сеньориту. (Входит в дом.)
Мониподио, Кинола и Фонтанарес.
Фонтанарес. Наконец-то, Кинола, мы под ее окнами!
Кинола. А где же Мониподио? Или дуэнья над ним подшутила? (Смотрит на монаха.) Господин неимущий!
Мониподио. Все в порядке.
Кинола. Санго де ми! Вот ловкач! Такого сам Тициан не отказался бы написать… (Фонтанаресу.) Она сейчас выйдет. (К Мониподио.) Как он тебе нравится?