Надгробные речи. Монодии

О Смирна, до сих пор затмевавшая красотою и изяществом все города, а ныне разрушениями превзошедшая Родос![154] Тебе суждено стать знаменитой среди эллинов тем, что «вторая попытка бывает менее удачной»[155]. О день заупокойных жертв[156] для всех единоплеменников, о роковой день[157] для всех эллинов! Ты обезглавил целый род[158], ты лишил его глаза![159] О украшение Вселенной, театр Эллады[160], одеяние Нимф и Харит![161] И я смог всё это вынести! Где мне теперь оплакивать тебя? Где здание городского совета?[162] Где собрания юношей и старцев, где шум рукоплесканий? Говорят, и у подножия Силила некогда существовал город, который погрузился на дно озера[163].

О Смирна, давно ли я воспевал тебя в гимне![164] Что за скорбная участь тебя постигла, вовсе тобою не заслуженная! Ныне всем птицам следовало бы броситься в огонь[165], ибо им объят город, всему материку — остричь волосы, ибо город лишился своих кудрей[166], рекам — течь слезами, кораблям — отплывать под черными парусами![167] О Мелес, текущий через пустыню! О погребальные плачи, сменившие прежние радостные песнопения! О песнь лебедей и хор соловьев, настал ваш черед![168] Если бы Горгоны были живы, они оплакивали бы не Медузу и не свой собственный глаз, а глаз Азии[169]. Разве не достигла твоя слава Босфора, нильских порогов или даже Тартесса[170], о божественный город? Разве может это несчастье ограничиться Массалией или Борисфеном? Кто из эллинов забрел так далеко от Эллады, кто из варваров столь дик и неподвластен разящим стрелам[171] и колдовским чарам Смирны, чтобы не полюбить ее или не страдать из-за нее, пусть зная о ней лишь понаслышке? Говорят, что дочери Гелиоса, оплакивавшие своего брата, в конце концов превратились в тополя[172], а их затвердевшие слезы — в янтарь. Тебя же, о прекраснейший город, должны оплакивать сами деревья!

ДОПОЛНЕНИЯ

ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИЕ НАДГРОБНЫЕ РЕЧИ V В. ДО Н. Э. — IV В. Н. Э.

Горгий НАДГРОБНАЯ РЕЧЬ Фрагмент

<...> Разве не было у этих мужей качеств, которыми они должны были обладать? И разве обладали они качествами, которых у них быть не должно? Пусть же мне хватит сил сказать то, что я желаю, и пусть у меня явится желание сказать то, что я должен, дабы мне и гнева богов миновать, и зависти людской избежать! Ибо этим мужам была присуща внушенная богами отвага, но дан свойственный людям конец. Не раз они предпочитали человеколюбие и милосердие суровой справедливости, а букве закона — прямоту суждений, полагая, что важнейший божественный и всеобщий закон состоит в том, чтобы говорить и делать то, что нужно и когда нужно, и не говорить и не делать, чего не нужно и когда не нужно. Но более всего они тренировали в себе два качества, каковыми обладать необходимо: разум и силу, первый проявляя в решениях, вторую — в свершениях. Заботясь о незаслуженно претерпевших и карая незаслуженно преуспевших, они презирали выгоду и смирялись перед долгом. Рассудительностью ума они сдерживали безрассудство силы, были дерзки с дерзкими, законопослушны — с законопослушными, безопасны — для тех, кто безопасен, ужасны — для тех, кто ужасен. Свидетельством тому являются боевые трофеи, каковые они установили:[173] Зевсу в знак почитания, о своих заслугах — в напоминание. Им не были чужды ни воинственный от природы дух, ни освященная законным браком любовь, ни бряцающая оружием война, ни любящий красоту мир. Благодаря присущей им праведности были они благочестивы к богам, благодаря почтительности — внимательны к родителям, благодаря беспристрастности — справедливы к согражданам, благодаря верности — бескорыстны к друзьям.

Вот почему, несмотря на то, что они умерли, наша любовь к ним не умерла вместе с ними, но живет, бессмертная в смертных телах, хотя их уже нет на свете.

154

...ныне разрушениями превзошедшая Родос! — Родос был разрушен землетрясением в 142 г. н. э.

155

...«вторая попытка бывает менее удачной». — Аристид перефразирует известную греческую поговорку «вторая попытка бывает удачней» (см. примеч. 38 к «Надгробной речи Александру»), которую он многократно употребляет в других речах — например, говоря о Риме, пришедшем на смену Афинам (см.: Смирнская политическая речь. 101), о восстановлении Смирны после землетрясения (см.: Смирнская приветственная речь. 23) и т. п. В данном случае под «второй попыткой» Аристид подразумевает возрождение Смирны при Александре Македонском, который построил новый город на склоне горы Пагос, к юго-западу от старого, пришедшего в упадок после завоевания лидийским царем Алиаттом, а позднее — персидским царем Киром (середина VI в. до н. э.). В эллинистический и римский периоды Смирна переживает второй расцвет, последовавший через триста с лишним лет после первого, относящегося к эолийско-ионийскому периоду (середина VII в. до н. э.), когда город был столицей Ионии — культурного центра архаической Греции.

156

...денъ заупокойных жертв... — «Днем заупокойных жертв» именовался третий день праздника Анфестерий, справлявшегося в Афинах в месяце Анфестерионе в честь бога Диониса. В этот день на могилах совершались очистительные возлияния и приносились жертвы подземным богам и душам умерших.

157

...о роковой денъ... — В так называемый роковой день (несчастный день; др-греч. ή άποφράς ήμέρα) запрещалось устраивать народные собрания, проводить заседания суда и получать предсказания оракулов (ср. лат. dies nefastus).

158

Ты обезглавил целый род... — Аллюзия на миф о Персее, отрубившем голову Медузе Горгоне (см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. II.4.2).

159

...ты лишил его глаза! — Согласно мифу, Персей хитростью выманил у вещих старух Грай их единственный глаз и вернул его лишь тогда, когда они указали ему путь к Медузе Горгоне.

160

...театр Эллады... — Называя Смирну «театром Эллады» (θέατρον τής Ελλάδος), Аристид стремится подчеркнуть важную роль, которую играл этот город в общественной жизни восточной части Римской империи (см.: Bürchner 1927; Cadoux 1938) и которую можно сравнить с культурной гегемонией Афин в Греции после окончания Греко-персидских войн. С этим периодом, в частности, связан расцвет афинского театра, являвшегося средоточием общественно-политической и культурной жизни города (см.: Pickard-Cambridge 1946). Отдельно теме культурной гегемонии Афин посвящена знаменитая в позднеантичную и византийскую эпоху «Панафинейская речь» Аристида (см.: Oliver 1968).

161

...одеяние Нимф и Харит! — Нимфы и Хариты, богини веселья, радости и красоты, часто изображались полуобнаженными, в легких развевающихся одеждах и с венками на головах.

162

Где здание городского совета? — Выступления ораторов обычно происходили в здании городского совета Смирны (см. примеч. 19 к «Надгробной речи Этеонею»).

163

...у подножия Сипила некогда существовал город, который погрузился на дно озера. — По легенде, этот город был предшественником Смирны. Так, у подножья горы Сипил когда-то располагалась древняя столица Меонийского царства — Танталида, которая была уничтожена землетрясением (см. примеч. 5), а на ее месте образовалось озеро, фигурирующее в античных источниках как озеро Тантала. Мифологическая же подоплека этого события такова: боги, разгневавшись на Тантала за его вероломство, разрушили гору Сипил вместе с городом, после чего оставшиеся руины погрузились на дно озера. Об этом, в частности, говорится у Павсания (см.: Описание Эллады. VII.24.4; VIII. 17.3) и Плиния Старшего (см.: Естественная история. II.93).

164

...давно ли я воспевал тебя в гимне! — Вероятно, имеется в виду «Смирнская речь» Аристида, написанная по случаю прибытия в Смирну наместника Азии в 157 г. н. э. (см.: Rohde 1886: 188; Behr 1968: 91).

165

Ныне всем птицам следовало бы броситься в огонь... — У римлян были широко распространены гадания и, в частности, предсказания счастливого и несчастливого исхода событий по полету и вообще по поведению птиц (ауспиции). Этой фразой Аристид хочет сказать, что, раз птицы не предупредили людей о грозящем городу несчастье, то они сами заслуживают того, чтобы сгореть в огне его пожаров.

166

...всему материку — остричь волосы, ибо город лишился своих кудрей... — У греков существовал обычай состригать волосы на голове в знак траура.

167

...кораблям — отплывать под черными парусами! — Аллюзия на миф о Тесее, отправившемся на Крит, чтобы сразиться с Минотавром. Согласно уговору, в случае гибели героя его корабль в знак траура должен был вернуться в Афины под черными парусами (см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. Э.1.7-10).

168

О песнь лебедей и хор соловьев, настал ваш черед! — Лебедь и соловей были в греческой мифологии символами горя и печали (ср., например, миф о Tepee, Прокне и Филомеле: Аполлодор. Мифологическая библиотека. III.14.8). Упоминания о лебединой песни как предвестнице близкой смерти встречаются и в литературе, в частности, у Эсхила (см.: Агамемнон. 1444) и Платона (см.: Федон. 84e).

169

...оплакивали бы не Медузу и не свой собственный глаз, а глаз Азии. — Под «глазом Азии» подразумевается Смирна. См. также примеч. 28.

170

Разве не достигла твоя слава Босфора, нильских порогов или даже Тартесса... — Здесь называются самые дальние рубежи Римской империи. Город-государство Босфор Киммерийский достиг наивысшего расцвета в IV в. до н. э., а с конца I в. до н. э. стал важным форпостом Римской империи на северо-востоке, долгое время сдерживавшим натиск варваров. Под «нильскими порогами» имеются в виду Катадупы (античное название первого порога Нила), являвшиеся крайней южной точкой империи. Тартесс, река и одноименная гора в Испании, символизирует, в свою очередь, западную границу Римской империи.

171

...неподвластен разящим стрелам... — Имеются в виду любовные стрелы Аполлона.

172

...дочери Гелиоса, оплакивавшие своего брата, в конце концов превратились в тополя... — Согласно мифу, после гибели Фаэтона его сёстры Гелиады так сильно горевали, что боги из жалости превратили их в деревья (см.: Овидий. Метаморфозы. II.340—366).

173

...боевые трофеи, каковые они установили... — Трофеями («τά τρόπαια») у древних греков назывались памятники в честь одержанной победы, устанавливаемые обычно на поле битвы в виде столбов с прибитыми к ним вражескими доспехами.