Надгробные речи. Монодии

Не нужно было тебе тогда, о бесценнейший, отклонять персидское посольство, просившее мира и готовое согласиться на любые условия, какие бы ты ни выдвинул[408]. Но тебя принудили к обратному страдания страны, находящейся вблизи Тигра, которая была разделена на части, опустошена и много раз подвергалась вторжениям[409], при каждом из которых вывозились оттуда[410] ее богатства. Ибо ты считал, что будет своего рода изменою, стремясь к покою, не отплатить врагам. Но глядите — божество сему воспротивилось! Вернее, ты подверг их каре, далеко превзошедшей их преступления. Ассирийская земля, прекраснейшее из всех владений персов, изобиловала тенистыми и высокими финиковыми пальмами и другими деревьями разнообразных пород, сохраняя золото и серебро ассирийцев, ибо была защищена наилучшим образом. Понастроены там были великолепные царские дворцы; кабаны, лани и другая добыча охотников стереглись в огороженных местах; крепости, не доступные для врагов, вздымались высоко вверх, села походили на города, и в остальном сия земля в высшей степени процветала. Напав на персов, государь наводнил их страну солдатами и, со смехом отдав на разграбление, так опустошил[411], что тем оставалось только искать себе иного отечества, ведь даже целое поколение людей не смогло бы восстановить разрушенное. И невероятный подъем на крутой берег, и ночное сражение, уничтожившее великое множество персов[412], и страх, сковавший их члены, и то, как издали робко взирали они на опустошение земли своей, — вот возмездие, каковому он их подверг.

Возврати же нам, о наивысший из богов, соименного тебе[413], который, многократно призывал тебя в начале того года! Год сотоварища его[414], хотя и старика, ты завершил[415], а государь сошел в могилу среди года! И он лежал в могиле, а мы в это время ублажали Нимф в Дафне[416], пляскою и прочими способами выражая свою благодарность, не ведая ничего о постигшем нас горе. Кто же выковал то копье, коему предстояло явить такую силу?[417] Какое божество наслало на государя дерзкого всадника? Кто направил ему в бок это копье? Или сие сотворило не божество, а чрезмерное усердие самого государя, каковое его понуждало объезжать и воодушевлять войско, привыкшее к праздности и бездействию, по большей части не знавшее ран? Ибо он настолько пренебрегал своей безопасностью, что можно лишь удивляться, как это не вырвали его из рук врага ни Афродита, ни Афина! А между тем это было бы подобно той помощи, кою явили они в давние времена, когда одна спасла Менелая, а другая — Париса[418], человека, содеявшего несправедливость и поделом притесняемого. Какою была тогда речь на небе? Кто поднялся в качестве обвинителя Ареса, как некогда — Посейдон[419], когда государя, раненного, уносили на щите еле дышащим, когда войско изнемогало от рыданий, когда оружие выскальзывало из рук воинов, как в Сицилийском проливе вёсла — у товарищей Одиссея?[420]

Подняли тогда плач Музы[421], подняли они его в Беотии, во Фракии и в милых им горах, охвативший, я думаю, всю землю, море и воздух, — плач о том, каковое беззаконие свершилось, и обо всём прочем, ибо алтари их лишились своей трапезы. Оплакиваем его и мы в своих сообществах: философы — того, кто вместе с ними исследовал Платона[422], риторы — того, кто был искусен в собственных речах и в умении судить о речах других, а те, кто враждовал друг с другом и ждал справедливого приговора, — лучшего судью, чем Радамант[423].

О злосчастные земледельцы, ибо вы станете жертвою тех, коих назначают для взимания податей! О слабеющее могущество городских советов, каковое скоро превратится в призрак! О правители городов, от связанных с вашим титулом дел не останется и следа[424], как это бывает во время процессий[425], и власть окажется в подчинении у ваших подданных! О вопли обижаемых бедняков, вы тщетно будете разноситься по воздуху! О, отряды воинов, кои лишились царя, делившего с ними хлеб во время походов! О, попираемые законы, каковые по справедливости могли бы считаться Аполлоновыми![426] О, речи царя, обретшие столь великую силу и мощь[427], а ныне ее потерявшие! О, руки писцов, побежденные изысканностью его речи! О, гибель всей вселенной![428]

408

...отклонять персидское посольство, просившее мира и готовое согласиться на любые условия, какие бы ты ни выдвинул. — В «Надгробной речи Юлиану» Либаний подробно описывает поведение императора при получении им письма от персидского царя (см.: 164).

409

Но тебя принудили к обратному страдания страны, находящейся вблизи Тигра, которая была разделена на части, опустошена и много раз подвергалась вторжениям... — Речь идет о продолжавшихся несколько десятилетий подряд нападениях персов, которые грабили и разоряли восточные римские провинции, истребляя не только жителей, но и целые римские гарнизоны. Согласно Аммиану Марцеллину, Юлиан был одержим желанием отомстить персам за все прошлые обиды, причиненные Риму (см.: Римская история. XXII.12.1).

410

...оттуда... — В этом месте рукописи имеются разночтения (см.: Libanii opera 1903—1927/IV: 214). Фёрстер, к примеру, принимает вариант «έκεισε» («туда»).

411

Напав на персов, государь наводнил их страну солдатами и, со смехом отдав на разграбление... опустошил... — Имеется в виду персидский поход Юлиана в 363 г. н. э.

412

И невероятный побьем на крутой берег, и ночное сражение, уничтожившее великое множество персов... — Речь идет о переправе римского войска через Тигр и битве у стен Ктесифона — столицы Персидского государства. Подробно об этих событиях повествуется в «Надгробной речи Юлиану» (см.: 252—255).

413

Возврати же нам, о наивысший из богов, соименного тебе... — Игра слов: определение «ύπατος» («наивысший»), служащее здесь эпитетом Зевса, имеет также второе значение — «консул», которое и подразумевает Либаний, называя Юлиана «соименным» верховному божеству. См. также примеч. 39.

414

Год сотоварища его... — Имеется в виду консульский год, т. е. период, на который в Риме избирались (или назначались) два консула, осуществлявшие высшую гражданскую и военную власть в государстве. Во времена, когда вся фактическая власть находилась в руках императора, консульство превратилось скорее в почетную должность, исключая те случаи, когда ее исполнял сам правитель. Так, в 363 г. н. э. Юлиан в четвертый раз был объявлен консулом, а его товарищем по должности стал Сатурний Секунд Саллюстий.

415

...ты завершил... — Конъектура Фёрстера (см.: Libanii opera 1903—1927/IV: 215).

416

...а мы в это время ублажали Нимф в Дафне... — Речь идет о празднике в честь Аполлона и Муз, святилище которых находилось в Дафне (см. примеч. б к «Монодии храму Аполлона...»).

417

Кто же выковал то копье, коему предстояло явить такую силу! — Как свидетельствуют историки, Юлиан был смертельно ранен брошенным в него копьем (в частности, см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXV.3.6—9).

418

...когда одна спасла Менелая, а другая — Париса... — Имеются в виду эпизоды из «Илиады» Гомера, в одном из которых Афина спасает Менелая от стрелы троянца Пиндара (см.: IV. 127—140), а в другом Афродита приходит на помощь Парису, атакуемому Менелаем (см.: III.369—382).

419

Кто поднялся в качестве обвинителя Ареса, как некогда — Посейдон... — Согласно мифу, Посейдон обвинил Ареса в убийстве своего сына Галиррофия и потребовал от богов вынесения обвинительного приговора. Суд состоялся на холме Ареса (место, где в Афинах традиционно происходили тяжбы), а судьями выступили двенадцать олимпийских богов. Однако Аресу удалось оправдаться, в свою очередь обвинив Галиррофия в том, что тот пытался совершить насилие над его дочерью Алкиппой (см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. III.14.2). Реинтерпретируя этот известный миф, Либаний выставляет виновником смерти Юлиана самого Ареса — бога войны и раздора в греческой мифологии, который является здесь аллегорией зла.

420

...когда оружие выскальзывало из рук воинов, как в Сицилийском проливе вёсла —у товарищей Одиссея! — Имеется в виду знаменитый эпизод из «Одиссеи» Гомера, когда корабль героя и его спутников приближается к Харибде, создающей на море страшное волнение и шум (см.: XII.202—205).

421

Подняли тогда плач Музы... — Одним из центров поклонения Музам с древних времен была Беотия с расположенной там горой Геликоном, где, по преданию, эти богини обитали вместе с Аполлоном. Во Фракии культ Аполлона и Муз был тесно связан с именем Орфея, который, согласно мифу, получил от Аполлона в дар лиру и достиг в игре на ней такого мастерства, что мог передвигать с места деревья и скалы и усмирять диких животных. Однако, будучи жрецом Аполлона, Орфей препятствовал распространению культа Диониса и за это был растерзан Менадами, бросившими голову убитого юноши в реку. Поющая голова Орфея приплыла к острову Лесбос, после чего, по просьбе Аполлона и Муз, была перенесена богами на небо. Согласно преданию, Орфей также являлся учредителем мистерий Аполлона во Фракии. В Антиохии культ Муз был тоже весьма распространен и связан с культом Аполлона Дафнейского, святилище которого находилось недалеко от города. Император Юлиан был ревностным почитателем культа Аполлона и, по его собственному признанию, много раз бывал в храме бога в Дафне (см.: Антиохийцам, или Брадоненавистник. 346b). См. также примеч. 12 и 13 к «Монодии храму Аполлона в Дафне».

422

...философы — того, кто вместе с ними исследовал Платона... — См. примеч. 25 к «Надгробной речи Юлиану».

423

..лучшего судью, чем Радамант. — Критянин Радамант прославился при жизни как справедливый судья и первый законодатель Крита, а после смерти стал одним из трех судей в Аиде (см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. III.1.2; Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. IV.60.3).

424

О правители городов, от связанных с вашим титулом дел не останется и следа... — Греческое слово «δ αρχών» («правитель») происходит от глагола «αρχομαι» («управлять», «править»). Либаний имеет в виду угрозу для всякой власти (το αρχον) и порядка, возникшую в государстве со смертью Юлиана.

425

...как это бывает во время процессий... — Речь идет о праздничных днях, когда, в соответствии с религиозными установлениями, римские магистраты не могли созывать собрания, устраивать судебные заседания и выносить приговоры.

426

О, попираемые законы, каковые... могли бы считаться Аполлоновыми! — Намек на законодательство Спарты, которое считалось в древности образцовым. По преданию, спартанский царь Ликург, желая дать своему городу наилучшее государственное устройство, отправился в Дельфы, чтобы заручиться советом Аполлона. Получив от бога оракул, он в точности ему последовал и действительно создал прекрасные и справедливые законы, обеспечившие Спарте славу и процветание (см.: Геродот. История. 1.65).

427

О, речи царя, обретшие столь великую силу и мощь... — См. примеч. 11.

428

О, гибель всей вселенной! — Явное подражание Элию Аристиду (ср.: Монодия Смирне. 6).