Надгробные речи. Монодии

Это какой-то второй потоп среди лета[429] или пожар, каковой, как гласит предание, занялся во время езды Фаэтона![430] Вернее, нынешнее бедствие гораздо печальнее. Ведь то грозило опустошить землю, а это привело к тому, что лучший страдает от худшего, и города, как обильная трава для скота, являются пищей для зла, коей оно может питаться, пока не насытится. Ведь как для человека, имеющего дурной нрав и полного низких страстей, лучше умереть, чем жить, если худшая часть его души властвует над лучшей, так и для земли было бы полезнее скрыться под водой из-за непрерывных дождей, чем быть заселенной городами и питать человеческий род, где порок в почете, а добродетель подвергается бесчестию.

Вздохните спокойно, кельты! Пляшите, скифы! Исполните пеан[431], сарматы! Ярмо ваше сокрушено и выи ваши свободны![432] Вот что означал храм Аполлона, истребляемый огнем[433], — бог покинул землю, коей предстояло подвергнуться осквернению! Вот что значили землетрясения, поколебавшие всю землю[434], — вестники грядущей смуты и разорения!

Ты, о наилучший из государей, свершая великое, ожидал от меня похвал и речей, посвященных твоим деяниям, а я изощрял ум, дабы в своем слове не отстать от этих подвигов[435], словно какой-нибудь борец, усердно тренирующий тело при вести о том, что явится сильный соперник[436]. Итак, я говорю и буду говорить и не обойду неправедным молчанием его подвиги, и другие услышат мои песни, но сам он, одержавший многочисленные победы, лежит в могиле, лишив вселенную ее прекрасных и благородных надежд. Погиб Агамемнон, но тот был всего лишь царем Микен; погиб и Кресфонт, но тот властвовал над одной Мессенией; и Кодр, но тот повиновался оракулу; и Аякс, но тот был малодушным военачальником; и Ахилл, но тот поддался любовной страсти и гневу и вообще был мятежным; и Кир, но тот имел двоих сыновей; и Камбис, но того охватило безумие. Умер и Александр — однако не от руки врага и дав при этом повод для упреков других людей[437]. А тот, власть которого простиралась от запада до востока, кто обладал душою, преисполненной добродетели, кто был молод и не был ничьим отцом, повержен каким-то ахеменидом![438] Услыхав об этом, я воззрел на небо, ожидая росы, смешанной с кровью, какую ниспослал Зевс на Сарпедона[439], — но не увидел ничего! Хотя, возможно, он ниспослал ее на мертвое тело, но в ходе сражения, в пыли и крови от резни, большинством воинов она осталась не замеченной.

О храмы, святилища и статуи, выносимые из царских дворцов! Он воздвиг вас, дабы вы, находясь рядом, свидетельствовали о его деяниях, а те с позором вас низвергли, говоря при этом, что освобождают место. О тот, кто многих заставил оплакивать себя и кто внимал плачу не «день», согласно стиху поэмы[440], но и поныне, и впредь оставляет людей во власти горя — «воды доколе текут и пышно древа расцветают»![441] Кто-то, возвестивший о твоей кончине, уже был засыпан камнями на месте[442], как будто он сам был твоим убийцей или же возвестил нечто невозможное — как если бы он сказал, что умер один из богов. Случалось иному проходить без слез мимо могилы сына, но кто бы ни обратил взор к твоему изображению, тотчас проливает потоки слез, одни — называя тебя сыном, другие — отцом, все же вместе — своим спасителем.

О, сиротство, каковое овладело землею — тою, что ты излечил от недуга, словно искусный врач, а затем снова отдал во власть лихорадки и прежних болезней! О, несчастные мои седины, о двойная скорбь — с прочими оплакивать царя, а самому — товарища и друга! Ты торопился мне помочь, давая права наследства моему побочному сыну[443], а я сдерживал твое рвение в надежде, что сам умру раньше, а ты поможешь ему в этом деле. Мойрами же было предопределено иначе: я сочинял речь — снадобье для примирения твоего с городом[444], а ты умирал, и снадобье это осталось без применения. Да и вообще я стал вялым в сочинительстве речей, подобно тому как чрево матерей становится бесплодным от великих страданий. Лишась рассудка, я не без труда снова пришел в сознание[445]. А лучше было бы лежать безразличным ко всему, в полном неведении, вместо печали пребывая в безумии, раз никто из божеств уже не превращает горюющего человека в камень, в дерево, в птицу[446].

Либаний НАДГРОБНАЯ РЕЧЬ ЮЛИАНУ

429

Это какой-то второй потоп среди лета... — О великом потопе Либаний упоминает также в «Монодии на храм Аполлона в Дафне» (см.: 4).

430

...пожар, каковой, как гласит предание, занялся во время езды Фаэтона! — В мифе о Фаэтоне рассказывается, что однажды сын Гелиоса вопреки желанию отца стал править его колесницей, но не смог сдержать огнедышащих коней, те сошли со своего обычного пути, и повсюду начался страшный пожар. Огонь грозил уничтожить всё живое, поэтому Зевс сразил Фаэтона молнией.

431

Пеан — хоровая песнь, исполняемая обычно под аккомпанемент кифары; древнейший жанр греческой лирической поэзии. Первоначально пеан исполнялся в честь Аполлона (а позднее — также и в честь других богов) в качестве искупительной молитвы, во время сражений или при праздновании победы. В данном же случае этот термин означает просто благодарственную песнь.

432

Ярмо ваше сокрушено и выи ваши свободны! — Имеются в виду события лета 364 г. н. э., когда множество соседних варварских племен — среди них кельты, алеманны, сарматы, готы и проч., — воспользовавшись ситуацией, одновременно с разных сторон выступили против римлян, вторгшись в провинции Британия, Галлия, Реция, Верхняя и Нижняя Паннония, Фракия и некоторые другие (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXVI.4.5—6; Зосим. Новая история. IV.3.4). Об этих же событиях Либаний упоминает в «Надгробной речи Юлиану» (см.: 290).

433

Вот что означал храм Аполлона, истребляемый огнем... — Имеется в виду пожар в храме Аполлона в Дафне, случившийся 22 октября 362 г. н. э. (по поводу чего Либанием была написана соответствующая монодия). Многие современники, включая самого Юлиана (см.: Антиохийцам, или Брадоненавистник. 36lb), истолковывали это бедствие мистически — как знак грядущего несчастья.

434

...землетрясения, поколебавшие всю землю... — Речь идет о двух крупнейших землетрясениях — 358 и 362 гг. н. э. В результате первого, более значительного, пострадало несколько римских провинций, но особенно сильное разрушение постигло Никомедию (Либаний оплакал его в монодии, посвященной этому городу). Второе землетрясение, снова затронувшее Никомедию, а также большую часть Никеи, произошло в Вифинии.

435

Ты, о наилучший из государей, свершая великое, ожидал от меня похвал и речей... а я изощрял ум, дабы в своем слове не отстать от этих подвигов... — Вероятно, имеются в виду две речи, написанные Либанием по личной просьбе Юлиана. Первая из них — «Приветственная Юлиану» — была заказана императором Либанию при их первом знакомстве, в июле 362 г. н. э., когда Юлиан прибыл в Антиохию (см.: Либаний. Письма. 64В). Вторая — «На консульство Юлиана» — написана полгода спустя по случаю вступления императора в четвертое консульство (1 января 363 г. н. э.). Эта речь, подробные рекомендации по составлению которой были даны Либанию самим Юлианом (см.: Либаний. Письма. 785), принесла оратору большой успех (см.: Либаний. Жизнь, или О собственной доле. 127-129).

436

...при вести о том, что явится сильный соперник. — Намек на ораторскую славу Юлиана (см. примеч. 11).

437

Погиб Агамемнон ~ дав при этом повод для упреков других людей. — В данном пассаже Либаний перечисляет различных мифологических героев и исторических лиц — царей или воинов, которые так же, как и Юлиан, погибли насильственной смертью или же ушли из жизни добровольно. И хотя оратор считает, что в каждом из упомянутых случаев смерть была либо заслуженной, либо неизбежной, он убежден, что ни та, ни другая причина не годится для объяснения гибели Юлиана. Агамемнон по возвращении в Микены был убит своей женой Клитемнестрой и узурпатором Эгисфом; этот миф положен в основу трагедии Эсхила «Агамемнон», входящей в его трилогию «Орестея». Кресфонт, один из представителей рода Гераклидов, захватил вместе с братьями Пелопоннес и после его раздела стал правителем Мессении, женился на Меропе, а затем был убит двумя ее сыновьями от Полифонта (см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. II.8.4—5). Кодр, последний царь Афин, узнав, что дорийцы получили оракул, предвещавший им победу над Аттикой, если они не убьют афинского властителя, решил пожертвовать собой ради спасения города: переодевшись нищим и выйдя за городские ворота, он затеял ссору с врагами, в ходе которой был убит (см.: Юстин. Эпитома Помпея Трога. II.6.17—21). Эант, или Аякс Младший, при взятии Трои оскорбил богиню Афину, обесчестив в ее храме прорицательницу Кассандру; за это Афина и Посейдон жестоко наказали Аякса: ахейские суда, возвращавшиеся из-под Трои, погибли в кораблекрушении, а сам герой утонул (см.: Гомер. Одиссея IV.499—511; Аполлодор. Мифологическая библиотека. Э.VI.б). О гибели Ахилла см. примеч. 12 к «Меланкому». Персидский царь Кир II Великий пал в сражении со скифским племенем массагетов (см.: Геродот. История. 1.201—214) и оставил после себя двух сыновей, один из которых, Камбис, унаследовал царский престол и продолжил дело отца (см. примеч. 14 к «Надгробной речи Сократа»), а впоследствии умер от раны, которую по неосторожности сам нанес себе мечом, садясь на коня. О «безумии» Камбиса говорит Геродот, описывая действия персидского царя в Египте, когда тот узнал о вспыхнувшем против него восстании, якобы поднятом его братом Смердисом, которого он до этого тайно приказал умертвить (см.: История. III.61—бб). Александр Македонский умер в Вавилоне от внезапной болезни; согласно некоторым античным историкам, он был отравлен своими же приближенными — возможно, Антипатром, которого он намеревался сместить с должности начальника Македонии (см.: Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. XVII. 117.5).

438

...повержен каким-то ахеменидом! — Либаний употребляет здесь династическое имя в нарицательном смысле, имея в виду перса вообще. При этом в «Надгробной речи Юлиану» оратор выражает убеждение, что императора убил вовсе не перс, а кто-то из соотечественников (см.: 274—275).

439

...ожидая росы, смешанной с кровью, какую ниспослал Зевс на Сарпедона... — Аллюзия на эпизод из «Илиады» Гомера, в котором троянский герой Сарпедон погибает от руки Патрокла. Не имея возможности спасти Сарпедона от предстоящей гибели, Зевс в знак своей скорби посылает на землю кровавый дождь (см.: XVI.419—507).

440

...не «день», согласно стиху поэмы... — Имеется в виду стих из «Илиады» Гомера, где говорится о необходимости оплакивать покойного в течение одного дня (см.: ΧΙΧ.229).

441

...«воды доколе текут и пышно древа расцветают»! — Цитата из эпитафии на могиле царя Мидаса, принадлежащая либо поэту Клеобулу из Линда, либо Гомеру (см.: Палатинская антология. VIL153 Beckby). Полностью данную эпитафию приводит Платон в диалоге «Федр» (ср.: 264d. Пер. А.Н. Егунова}.

442

Кто-то, возвестивший о твоей кончине, уже был засыпан камнями на месте... — Этот случай произошел в городе Карры, негодующие жители которого, узнав о смерти Юлиана, убили сообщившего о ней вестника и завалили его тело грудой камней (см.: Зосим. Новая история. III.34.2).

443

Ты торопился мне помочь, давая права наследства моему побочному сыну... — Речь идет о незаконном сыне Либания по имени Кимон (или Арабий), которому оратор намеревался после смерти оставить всё свое имущество. Этому, однако, препятствовали римские законы, и потому Либанию пришлось обратиться за содействием сначала к Юлиану, а затем к императорам Иовиану (см.: Письма. 1221) и Феодосию (см.: Письма. 878; Никоклу о Фрасидее. 7).

444

...я сочинял речь — снадобье для примирения твоего с городом... — Имеется в виду «Посольское слово к Юлиану», сочиненное Либанием в марте 363 г. н. э., после отъезда Юлиана из Антиохии на войну с персами. Это произведение было написано Либанием по просьбе членов городского совета Антиохии с целью уладить конфликт между жителями города и императором, возникший на почве религии. Христиане, составлявшие большую часть населения Антиохии, враждебно отнеслись к ряду предпринятых Юлианом мер по восстановлению культов и храмов языческих богов (см.: Festugière 1959). В свою очередь, Юлиан был недоволен оказанным ему сопротивлением. Ситуация осложнилась еще больше после пожара в храме Аполлона в Дафне в октябре 362 г. н. э., в котором император обвинил христиан (см. примеч. 9 к «Монодии храму Аполлона в Дафне»). Вслед за тщательным расследованием этого дела, не давшим особых результатов, по приказу Юлиана была закрыта главная христианская церковь Антиохии (см. примеч. 28 к «Монодии храму Аполлона в Дафне»). Через несколько месяцев император покинул город в связи с началом военных действий в Месопотамии, однако взаимоотношения между ним и антиохийцами оставались по-прежнему напряженными. Гнев Юлиана не смягчили даже пышные проводы, устроенные членами городского совета по случаю его отъезда (см.: Либаний. Жизнь, или О собственной доле. 132; Аммиан Марцеллин. Римская история. XXIII.2.4). «Посольское слово к Юлиану», написанное Либанием, содержало в себе просьбу к императору о прощении жителей города и обещание раскаяния с их стороны, для пробуждения которого оратор тогда же сочинил вторую речь — «К антиохийцам о гневе царя». В ней он упрекал сограждан в непочтительности, проявленной в отношении правителя, и убеждал всеми способами заслужить его прощение. Судя по всему, Юлиан умер, так и не успев прочесть эту речь Либания.

445

Лишась рассудка, я не без труда снова пришел в сознание. — Либаний глубоко переживал смерть Юлиана, повлекшую за собой крах всей государственной политики (взошедший на престол император Иовиан первым делом поспешил отменить эдикты, направленные на восстановление язычества), и даже подумывал о самоубийстве (см.: Жизнь, или О собственной доле. 135; Письма. 1128, 1194). Это обстоятельство, а также преследования, которым подвергся Либаний после смерти Юлиана, вызвали значительный перерыв в его ораторской деятельности (см.: Жизнь, или О собственной доле. 136—138, 176 сл.).

446

...раз никто из божеств уже не превращает горюющего человека в камень, в дерево, в птицу. — Во многих древнегреческих мифах боги, сжалившись над страданиями людей, превращали их в различные предметы или существ. Так, в камень была обращена Ниоба, потерявшая своих детей (см. примеч. 15 к «Надгробной речи Этеонею»), в деревья — дочери Гелиоса, горько оплакивавшие своего брата Фаэтона (см. примеч. 41 к «Монодии Смирне»), в птиц — дочери царя Пандиона, Прокна и Филомела, спасавшиеся от жестокого преследования Терея (см. примеч. 22 к «Надгробной речи» Демосфена).