попытается заставить меня вернуться в подвал — они ясно дали понять, что безопасность Эммы
стоит в самом конце их списка. Я вижу, как Хай идёт по залу, пробираясь между учениками. Когда
они к нему поворачиваются, он кивает им головой, хлопает их по плечу и пожимает им руки. Я вижу,
56
как они успокаиваются, заражаясь уверенностью Хая. Как жаль, что у моего мозга слишком сильный
иммунитет.
В противоположном конце зала на трибуне стоит мужчина с бакенбардами. Все повёрнуты к
нему лицом, пока он распределяет между группами учеников мечи, кинжалы и ножи, доставая их из
железной клетки. В этой школе он моложе всех небеременных взрослых, и я понимаю, почему он
здесь, когда вижу пустой рукав его тамплиерской куртки. Кстати о калеках… Я поднимаюсь на
носочки, чтобы снова поискать Джо. Я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы знала,
где она. Я до сих пор не знаю, какой у меня план, но уверена: что бы я не придумала, она всё равно
сделает что-нибудь, чтобы мне помешать. Всё ещё её не вижу. Я заметила только Зеведею — её
тёмная голова поднимается над толпой.
Мне надо больше информации. Надеюсь, Бакенбарды всё объяснят — я не из тех, кто привык
ждать. Окна расположены вдоль стен сразу справа от меня и немного дальше слева. Они все забиты,
но сделано это изнутри — нельзя рисковать, чтобы какой-нибудь посторонний из любопытства
отодрал доски. Ещё одно окно находится в противоположной части длинного зала, за клеткой для
боёв — цепи обеспечат хоть какое-то, может и не идеальное, но укрытие. Быстро взглянув на Хая, я
проскальзываю сквозь толпу и ныряю за клетку. Окно скрыто тонкой доской, прибитой к раме. Я
цепляюсь пальцами за угол. Когда звучит следующий взрыв, я отрываю его от рамы и загибаю, делая
шестидюймовый глазок. Я оглядываюсь вокруг — меня никто не замечает. На моём лице
расплывается самодовольная ухмылка, и я выглядываю в окно. Ухмылка исчезает.
Иногда лучше оставаться в неведении.
Школьный двор превратился в Уолл-стрит — мой глаз видит бездушных мужчин и женщин,
одетых в чёрные костюмы.
Демоны. Их сотни.
Они стоят на полусогнутых ногах, шипя, рыча и готовясь атаковать в любой момент.
Ситуация, действительно, смехотворная: где-то сорок из них одето в деловые костюмы. Но я не
смеюсь. Они заполонили весь двор перед школой и пространство между трейлерами. Их
человеческие лица мигают, скрывая физиономии серолицых монстров — чёрные впадины вместо
глаз, сморщенная, шероховатая кожа, безгубые рты, наполненные острыми зубами.
Я никоим образом не смогу незаметно ускользнуть. Никаких шансов. Мне бы следовало
оставаться в подвале.
Единственное, что стоит между нами и демонами — тоненькая линия дряхлых Борцов,
отправленных на пенсию. Я узнаю Миссис Ли в халатике с гавайским принтом и троих пожилых
людей из столовой, директора или Сержанта среди них нет. Я вижу рядом с ними ещё около десятка
таких же, как они. Между каждым из них несколько шагов —должно быть, они растянулись вокруг
всей школы. С этого ракурса мне некоторых почти не видно, потому что они прислонились к стене,
используя её в качестве опоры.
И это наши защитники? О, и армия наполовину подготовленных старшеклассников. Армия. Я
в ужасе понимаю, во что себя впутала. Мне следовало направиться в убежище вместе с младенцами.
Мы не можем победить. Мы погибли.
— Вы не можете победить, — рокочет шипящий голос. — Вы погибли.
Вот дерьмо.
Я просматриваю вражескую армию, ища обладателя голоса. Когда снова раздаётся голос, я
понимаю, что он принадлежит не кому-то одному. Они все говорят, как один.
— Но мы хотим заключить сделку, — шипят они.
Пожалуйста, сделайте это! Я не хочу умереть только потому, что оказалась не в то время и не
в том месте.
— Никогда! — каркают старики. Пенсионеры отвечают одновременно, но им недостаёт той
сверхъестественной, поразительной синхронности, которой обладает другая сторона. Но и у этих, и у
тех присутствует большая хрипота. Боже, я вижу, как кто-то пошёл вперёд.
Первое правило: никогда не позволяйте людям в узорчатой одежде принимать жизненно или
смертельно важные решения.
57
Демоны, начиная с самого конца толпы, поднимают руки, а затем опускают, когда стоящая
перед ними линия их поднимает — очень похоже на «волну» на спортивных мероприятиях.