— Откуда это у вас?
Ния оторвала взгляд от засаленного ковра:
— Что?
— Этот шрам у вас на правом виске, — женщина показала на себе, — откуда он?
Вопрос был настолько нетактичным и внезапным, что Ния просто глупо покачала головой и выдавила из себя нечленораздельный звук неопределённости.
— Наверняка печальная история, — заключила хозяйка, не дожидаясь ответа. — Ладно. Вы, кажется, хотели идти.
— Да, — выдохнула Ния, мигом поднявшись с дивана. — Контакты запишите всё-таки.
— Сейчас.
Хозяйка вытянула с пыльной полки позади развалившуюся, такую необычную для конца двадцать первого века бумажную тетрадь. Наслюнявив мозолистый указательный палец, она быстренько пролистала десяток страниц.
— Диктуйте.
Пока Ния произносила вслух набор чисел, составленный из номера кабинета, телефона и кода специалиста, она задумалась, что множество книг и фильмов о киберпанке воплотились в современном мире, правда, в отличие от утопичных фиолетово-розовых цветов, повседневность окрасилась в серый. Там, в центре Владивосточного сегмента, открываются новые клиники по клонированию органов и фирмы по производству механических протезов, а тут… тут плазма на всю стену и засранный лифт с утопленными кнопками, поломанные детские качели и перегоревшие фонари.
Поблагодарив хозяйку дома за то, что впустила, Ния вернулась в авто. Мальчишка лет пяти, выскочивший из дома следом за ней, теперь в одиночестве качался на скрипучей качели с прогнившими досками сидушки.
«Как сильно расслоилось наше общество, — подумала Ния с грустью, — а уже завтра я полечу туда, где даже с образованием и специальностью займу примерно то же место, что мать покалеченного парня здесь».
Глобализация давала ответы не на все вопросы. Казалось бы, сопутствующие ей тенденции должны были объединять культуры народов, но, вопреки чётко обрисованному плану, национализм некоторых конфедераций только усилился. Подразделения так сильно боролись за аутентичность, что не заметили, как подлили масла в огонь межрасовым и межнациональным распрям.
Ния боялась того, что её будет ждать. Не только потому, что начиталась и наслушалась рассказов в сети. Вновь и вновь перед глазами возникал злосчастный школьный туалет и четверо ухмыляющихся подростков.
Вопрос о шраме ей задавали не впервые, но почему-то признаться в школьных издевательствах было невероятно сложно, словно оголиться перед кем-то. Даже с психологом они заговорили о деталях не сразу. К слову, о психологе.
Ния завела мотор, выбрала на синхронизировавшемся смартфоне номер Олеси и медленно поехала домой, слушая гудки.
— И снова привет. — Голос Олеси уже действовал успокаивающе. — Сделаем проекцию? Ты где?
— Да, давай. В машине, но тут тоже можно.
3D-камеры «Теслы» зашелестели, ища наилучшую позицию, и на соседнем сиденье возникла небольшая фигурка Олеси в полный рост.
— Извини, всё никак не разберусь в настройках, чтобы передавать видеопроекцию полноценно, — засуетилась психолог. — Ничего, если так поболтаем?
— Ничего.
— Рассказывай.
— В этот раз кратко. Меня отправляют в командировку в Сарин.
Олеся понимающе кивнула:
— И ты переживаешь, что снова возвращаешься туда, где получила самые отвратительные воспоминания в своей жизни? Верно?
— Да.
— Но что именно вызывает у тебя страх? Давай поразмыслим. Ты старше на пятнадцать лет, то есть больше не ребёнок, ты знаешь, что нужно делать в подобных ситуациях, — в конце концов, у тебя даже оружие есть, — ты опытный специалист в следственном деле, вероятность встретить кого-то из старшей школы очень мала. Так что именно тебя беспокоит?
Ния машинально коснулась шрама.
— Получается, что ничего.
— Если переживаешь из-за этого, то просто распусти волосы, и его никто не увидит.
— Зная «тактичность» корейцев… не хочу, чтобы они спрашивали о нём.
— Помнишь, я советовала тебе избавиться от шрама?
— Помню. Времени не было, да и замоталась я.
— Если ты не можешь справиться с ним эмоционально, следовало найти время. Ладно, извини. Я не твоя мама, и ты платишь мне не за порицание. — Олеся замолчала, обдумывая следующую фразу. — Ты уже не тот человек, каким была в детстве. Теперь ты не будешь молчать, опасаясь, что папу уволят с работы, что издеваться начнут сильнее, что учителя скажут: сама виновата. Сейчас дела Нии Хайт обстоят иначе. О проблеме личного характера знаешь только ты, для остальных Хайт — обычный следователь из Владивосточного сегмента. Им и будь. Почаще вспоминай, как после возвращения в родной город ты сразу отправилась на курсы женской самообороны.