Она не хотела с ним танцевать. Но одно дело не хотеть, и совсем другое — не иметь возможности сделать это. Во время первых трех танцев лорд Кренсфорд не подходил к ней, и ей стало ясно, что он и не собирается к ней приближаться. Она была лишена удовольствия отказать ему.
Когда он танцевал с Дианой, веселое настроение Анджелы улетучилось как дым. Они явно очень нравились друг другу. Это было видно по их глазам, когда они болтали и улыбались. А миссис Ингрэм была такой красивой и грациозной. И лорд Кренсфорд никогда не хмурился и не смотрел на нее с презрением или неодобрением. Он в нее влюблен.
— Моя дорогая, — улыбаясь Анджеле, извиняющимся тоном сказал граф Ротерхэм. — Боюсь, я уже не так молод, как раньше. Мне надо немного посидеть. Здесь очень жарко. Вероятно, будет гроза. Позволь мне найти тебе другого кавалера, чтобы закончить танец.
— О нет, — весело возразила она и наморщила носик. — Я с радостью тоже немного отдохну, милорд. Я, . пойду постою у окна, подышу свежим воздухом.
Но ей был нужен не свежий воздух, а несколько минут одиночества, несколько минут, чтобы разобраться в своих чувствах. Она стояла у открытой балконной двери, полускрытая тяжелой бархатной занавесью, и чувствовала, как у нее першит в горле. Она поняла, что ей хочется расплакаться. Несмотря на то что она пользовалась на балу огромным успехом, она чувствовала себя ужасно одинокой.
— Иногда весь этот шум, толкотня и веселье почти подавляют, не правда ли? — спросила графиня, остановившись рядом с ней. В ее улыбке было столько доброты, что Анджела чуть не дала волю слезам. — Знаешь, что я всегда делала в такие минуты?
Анджела покачала головой. Графиня усмехнулась.
— Я ненадолго убегала куда-нибудь. Совсем на короткое время, чтобы не заметили моего отсутствия, но его хватало, чтобы успокоиться и потом снова веселиться.
Анджела улыбнулась.
— Ах, ты еще так молода. — Графиня, звякнув браслетами, потрепала ее по щеке. — Все молодые джентльмены чуть ли не дерутся из-за тебя. Так и должно быть Но я вижу, ты в растерянности. Сказать тебе, где лучше всего спрятаться?
— Где же, мэм?
В оранжереях. Они достаточно близко от дома, и нет необходимости брать кого-то с собой. И там тихо, тепло и полно красивых цветов. — Она похлопала Анджелу по руке. — Если пойдешь, возьми с собой фонарь, моя дорогая.
Она посмотрела на небо и отошла, смешавшись с толпой гостей, но она не спускала глаз с одинокой фигурки, полускрытой портьерой. Анджела немного постояла, взглянула на мать, сидевшую и беседовавшую с несколькими дамами, и вышла на террасу. Графиня улыбнулась и окинула оценивающим взглядом лорда Кренсфорда, все еще танцевавшего с Дианой.
Но Анджела не направилась к оранжереям. Она обежала вокруг дома и через открытые двери холла бросилась по лестнице наверх. Она хотела взять теплую шаль и снова незаметно покинуть дом. Несколько слезинок скатилось по ее щекам, но она нетерпеливо смахнула их ладонью. В нерешительности она огляделась. Ночь не была темной, и, поколебавшись, она быстрым шагом на правилась к замку.
Пока продолжался этот танец, графиня ничего не предпринимала, как и потом, когда к Диане и лорду Кренсфорду присоединился лорд Кенвуд. Она подождала, пока маркиз не увел Диану на следующий танец, и только тогда поспешила к сыну.
— Надеюсь, ты никого не пригласил на следующий танец, Эрнест, дорогой? — спросила она, положив руку на его плечо.
— Еще нет. — Он с некоторым удивлением посмотрел на графиню. — Ты не хотела бы потанцевать со мной, мама?
— Нет, дорогой. Я беспокоюсь об Анджеле.
— Мисс Уикенхэм? — Он нахмурился.
— Она ушла в оранжерею вся в слезах.
— В слезах? — Он еще ближе свел брови. — Но она безумно веселилась. К ней нельзя было и подойти. Кто оскорбил ее? Только назови его, мама, и я разделаюсь с ним.
Она понизила голос и похлопала его по руке:
— Думаю, это ты, дорогой. Нельзя сказать, что ты оскорбил ее. Но ты пренебрегал ею.
— Пренебрегал ею? — Он возмутился. — Да она сама избегает моего общества, мама. Она так и сказала.
— Ах, Эрнест. — Графиня с упреком посмотрела на него. — Когда ты научишься понимать, что леди очень часто говорят одно, а думают совсем другое? Девушка питает к тебе самые нежные чувства, мой дорогой.
Лорд Кренсфорд, лишившись дара речи, смотрел на нее.
— Это ее первый бал, — сказала она, — и все джентльмены толпятся вокруг нее. Все, кроме одного, который ей нужен. Иди к ней, Эрнест. Приведи сюда и потанцуй с ней.
— Если она ушла в оранжерею, мама, это значит, что она хочет побыть одна. Будет неприлично с моей стороны беспокоить ее там. Особенно если ее никто не сопровождает. Может быть, тебе надо пойти к ней.
Эрнест! — В голосе графини слышались необычные нотки раздражения. — Пора тебе узнать кое-что о женщинах, мой дорогой. Тебе двадцать восемь лет. Женщинам нравится настойчивость. Женщины временами любят, когда их застают одних. А теперь отправляйся к ней.
— Но, мама, а как насчет моих чувств? А что, если я не питаю к ней никаких нежных чувств?
— Эрнест! — воскликнула она настолько громко, что миссис Пирс и леди Ноулз с удивлением посмотрели на них.
— Хорошо, мама. Я иду. Сейчас же. — Он обошел танцующие пары и вышел через балконную дверь.
Графиня кивнула и улыбнулась тем гостям, которые не танцевали, подождала несколько минут, пока к ней не приблизился маркиз Кенвуд, и тронула его за рукав,
— Джек, Диана. — Она понизила голос почти до шепота. — Мне необходимо поговорить с вами не откладывая. Выйдем отсюда.
Графиня повернулась к дверям, и лорд Кенвуд вопросительно взглянул на Диану. Приподняв бровь, он взял ее за локоть, и они вышли вслед за хозяйкой.
— Дорогие мои, — сказала она, когда они оказались в пустом холле, и плотно закрыла двери бального зала. — Мне так жаль портить вам вечер, но, боюсь, вынуждена это сделать. — Она прижала к груди унизанную кольцами руку.
— Мама? — Диана дотронулась до ее руки. — В чем дело? Что случилось?
— Анджела исчезла, — сказала графиня и дрожащей рукой зажала себе рот.
— Исчезла? — Маркиз сдвинул брови. — Вероятно, она бродит около дома или поднялась к себе в комнату.
Графиня затрясла головой.
— Нет. Мы с Эрнестом искали ее. Эрнест пошел в оранжерею и потом осмотрит нижнюю лужайку и сад. Но я только сейчас догадалась, где она может быть.
Слушатели не отрывали от нее глаз.
— Она, должно быть, ушла к реке, в павильон. Ей нравится павильон.
— Но почему ей понадобилось идти так далеко и одной? — спросила Диана.
Графиня прищелкнула языком.
— У них с Эрнестом произошла глупая ссора, и девочка расстроилась. Вы оба должны пойти туда и привести ее. Я места себе не нахожу от беспокойства.
— Мама, а не следует ли сказать об этом миссис Уикенхэм или Кларенсу? — предложила Диана.
— Упаси Боже, дорогая, она такая молодая и такая впечатлительная, а они наверняка будут ругать ее. Я не хотела бы, чтобы вечер был испорчен. Нет, вы должны пойти, если вам не трудно.
— Я пойду один, — поспешил предложить маркиз. — Диана может остаться здесь. Не успеете и оглянуться, как я вернусь вместе с мисс Уикенхэм.
— Нет. — Графиня протянула руку, чтобы задержать его. — Это будет весьма неприлично, Джек, ведь Анджела будет наедине с вами. Диана тоже должна пойти. Ты не против, дорогая? Сделаешь это для меня?
— Конечно, мама, — чуть заметно поколебавшись, согласилась Диана.
Тогда сбегай наверх за шалью, а Джек тем временем возьмет фонарь. Но не задерживайтесь, дорогие. Я не успокоюсь, пока не увижу вас всех троих живыми и невредимыми.