Очевидно, вся торговля осуществлялась именно здесь, в порту. Тут продавали рыбу и мясо, фрукты и овощи, инструменты и домашнюю утварь. Вокруг стоял запах рыбы, сушившихся канатов, прелых фруктов. Мелькали фигуры местных женщин, с большим изяществом двигавшихся в толпе с тяжелыми корзинами на голове. Казалось, что эти женщины исполняют какой-то ритуальный танец, к тому же даже в столь ранний час откуда-то доносились звуки барабанов и гитары.
И над всем этим великолепием солнце, как добрый дядюшка, простирало свои лучи.
Джулиет вздохнула, Тереса обернулась к ней.
— Мы так и не поговорили с вами на эту тему, сеньорита Саммерс, но мне хотелось бы узнать, как вам удалось убедить моего дядю в необходимости вашего присутствия? — спросила она, настороженно и холодно глядя на Джулиет. В первый момент Джулиет растерялась, но вспомнив, что Тереса все-таки гораздо моложе ее, ответила:
— Если ты так любишь интриги, Тереса, то почему бы тебе не спросить своего дядю?
Тереса покраснела.
— Не старайтесь показать свое остроумие, сеньорита. Вас держат здесь из милости, не забывайте! — Она надула губы. — Я рада, что мне не приходится своим трудом зарабатывать на жизнь. Наверное, ужасно все время чувствовать себя ниже других.
Джулиет задумчиво посмотрела на огонек своей сигареты.
— Почему я должна чувствовать себя ниже других, Тереса? — спросила она.
Тереса презрительно фыркнула.
— Ну, это же очевидно, разве нет? Я хочу сказать, что этот остров, фазенда… должно быть они сильно отличаются от того, к чему вы привыкли.
— И что же? — Джулиет посмотрела ей прямо в глаза.
— А то, что вы — просто… просто прислуга!
— А слуги — это люди низшего сорта, не так ли?
Тереса только презрительно передернула плечами.
Джулиет нахмурилась.
— Тогда позволь мне сказать тебе кое-что, Тереса. В этой жизни есть богатые и бедные, но то, кто ты есть, чего добился, или просто то, чем занимаешься, не определяется богатством и теми благами, которые оно дает. Человек должен найти в жизни нечто большее, чем материальное благополучие. Прежде всего он должен научиться жить в согласии с самим собой. Мне иногда кажется, что ты научиться этому не сможешь!
— Как вы смеете так со мной разговаривать! — Лицо Тересы исказилось от негодования.
Джулиет равнодушно пожала плечами и откинулась на спинку сиденья.
— Не воображай, что ты сможешь постоянно говорить мне гадости, не получая при этом отпора, — спокойно ответила она. — Всякому терпению приходит конец.
Гнев душил Тересу; она прерывисто дышала. Очевидно, с тех пор как Тереса поселилась на острове, никто, кроме Эстеллы Винсейро, не перечил ей.
Наконец, она выпалила:
— Фелипе выслушает меня. Я все ему скажу. Я узнаю, какую ложь обо мне вы ему наговорили!
— Ложь? — удивилась Джулиет. — Какую ложь?
— Которую вы выдумали, чтобы остаться здесь. — Тереса немного успокоилась. — Но мы еще посмотрим, сеньорита, кто одержит победу в этой игре!
Джулиет усмехнулась. Тереса была так молода. Даже ее злость была какой-то детской, но почему же тогда девушка питает такие далеко не детские чувства к герцогу?
— Хорошо, — спокойно сказала Джулиет. — Продолжай свою игру, Тереса, но кто может знать, чем она закончится…
Когда герцог вернулся, в машине царило гробовое молчание.
— Что-то обстановка здесь стала напряженной, — нахмурившись, заметил он. — Могу я спросить, почему?
Тереса сразу напустила на себя обиженный вид.
— Сеньорита Саммерс грубо со мной обращается, — сказала она, опустив голову. — Дядя Фелипе, ты же видишь, как все, что делает сеньорита Саммерс, пугает и расстраивает меня.
— Пугает? — Герцог завел машину и повернул в сторону площади. — Ты преувеличиваешь, Тереса.
Тереса посмотрела на него страдальческим взглядом.
— Нет, я не преувеличиваю. Вчера… вчера ты даже не спросил, куда мы ездили. О, страшно даже подумать! — Она закрыла глаза рукой. — Я была так напугана, только не хотела говорить об этом, чтобы не расстраивать тебя. Но теперь я должна все рассказать!
Джулиет молчала. Она была абсолютно уверена: причина по которой девушка не упомянула об их поездке, заключалась в том, что увидев герцога и Эстеллу Винсейро вместе, все прочие мысли вылетели у Тересы из головы. А то, о чем можно легко забыть, не настолько страшно, как Тереса пытается всем представить.