Но тут ей будет нужна поддержка Эстеллы Винсейро, да и самого герцога.
Герцог де Кастро!
У Джулиет участился пульс. Что же сегодня произошло между ними? Заметил ли он ее нервозность и те низменные желания, которые в ней пробудил? Почувствовал ли он, с каким большим трудом далась ей вся ее сдержанность?
Джулиет вспомнила то свое ощущение в момент, когда тела их соприкоснулись. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного. Ей случалось бывать на пляже с молодыми людьми, целоваться с ними в воде. Почему же прикосновение герцога так ее взволновало? Джулиет всегда осуждала девушек, у которых чувства оказывались сильнее рассудка. Она считала их глупыми и безвольными, но теперь и сама испытала такое сильное влечение, что забыла об условностях. А ведь герцог был значительно старше ее и, несомненно, опытнее. Кто знает, может быть, он сам завел интрижку с той девушкой, Лорой Уэстон, а после ее увольнения сделал вид, будто Лора сама во всем виновата. Возможно, герцог часто увлекался женщинами, и сейчас, когда в его доме появилась новая молодая особа, он решил заняться ею.
Но Джулиет тут же отбросила эти мысли. Какими бы недостатками герцог ни обладал, ловеласом он не был. Она не могла объяснить, откуда такая уверенность, но она это чувствовала. Человек, беспечно прожигающий жизнь, равнодушный к чувствам других людей, не мог бы вызвать у местных жителей такую искреннюю симпатию, проявление которой она наблюдала сегодня утром.
Девушка грустно вздохнула. Глупо даже думать о том, что все равно ни к чему хорошему не приведет. Рано или поздно Роберт Линдсей найдет ее, и тогда…
В этот вечер герцог ждал гостей, поэтому Джулиет попросила Консуэло принести обед в ее комнату. Было ясно, что Тереса до конца дня останется с сестрой Медисон, и Джулиет ее сегодня не увидит. Консуэло сказала, что на обеде будут шестеро: Эстелла Винсейро, сестра герцога Амалия и ее муж Хуан Бестадо, молодой испанец по имени Франсиско Вальмос, сам герцог и Тереса. У Джулиет не было ни малейшего желания присутствовать на этом обеде, как впрочем и на всех других приемах, которые будут устраиваться на фазенде.
На следующее утро Джулиет, как обычно, позавтракала в обществе Тересы, а потом Мигель уговорил их покататься на машине. Он повез их в Вентерру. Пока Джулиет ходила за покупками, Тереса оставалась в машине, и на все попытки своей компаньонки заговорить с ней или оказать помощь, отвечала упорным молчанием.
На фазенду они вернулись к ленчу; герцога в доме не было. В столовой к Тересе подошла экономка:
— Ваш дядя, сеньорита, просил передать вам кое-что.
Девушка сразу встрепенулась.
— Что же?
— Ему пришлось уехать по делам на Барбадос. Вероятно, его не будет несколько дней. Он не планировал эту поездку, просто возникла срочная необходимость.
Тереса надулась.
— Вот как! И это все? — недовольным тоном спросила она.
— Да, сеньорита. Если бы вы были дома в то время…
— Если бы! — с горечью произнесла она, и перевела взгляд на Джулиет. — Вы, вероятно, воображаете, что теперь сможете обращаться со мной как вам заблагорассудится.
— Нет, конечно! — возразила Джулиет.
— Берегитесь, а то вам не поздоровится! — пригрозила ей Тереса.
Джулиет вздохнула.
— Почему ты упорствуешь в своем глупом враждебном отношении ко мне? — устало спросила она. — Ты же видишь, что я уже здесь, и ничего не сможешь изменить!
— Ничего? Посмотрим! — Тереса откатила свое кресло от стола. — Консуэло! Позови сестру Медисон. Я хочу вернуться в свою комнату.
Для удобства комнаты Тересы располагались на первом этаже, но Джулиет ни разу там не была. Ей очень хотелось, чтобы ее воспитанница была обычной девушкой с обычными запросами, симпатиями и антипатиями, а не одержимая всепоглощающей страстью к собственному дяде.
Поднявшись к себе в комнату, Джулиет надела черный купальник, набросила полосатый махровый халат и, спустившись вниз, направилась по тропинке на пляж.
Она немного позагорала прежде, чем окунуться в освежающие воды Карибского моря. Вода была теплой, но приятно освежала тело, и девушка с удовольствием плавала, время от времени переворачиваясь на спину, чтобы отдохнуть.