Джулиет встала перед ней.
— Да, я знаю, Тереса.
— А мой дядя знает об этом?
— Да.
— Но он не любит меня! — В глазах Тересы застыла боль.
— О, Тереса, он любит тебя! Но не так, как мужчина любит женщину, которая станет его женой. — Джулиет отвернулась. — Это совсем другое чувство.
Некоторое время Тереса молчала, потом задумчиво произнесла:
— Я всегда думала, что любовь — это доброта, нежность и привязанность. Такой мне представляется любовь. Когда Фелипе говорит со мной, я ощущаю эту нежность и доброту. А когда он говорит с вами, никогда не обращается так, как ко мне. Иногда мне кажется, что он ненавидит вас…
— Вероятно, так и есть! — с горечью прошептала Джулиет, прижавшись лбом к окну.
— Но я не думаю, что он питает к вам ненависть на самом деле, — с чувством заметила Тереса. — Я совсем так не думаю. И сегодня…
— Я прошу тебя, забудь о том, что случилось сегодня, — воскликнула Джулиет, повернувшись к ней.
— Не могу. О, как я смогу это забыть? А вы смогли бы? Как он обнимал вас… как целовал! Это было для меня… каким-то откровением. Мне… мне кажется, что мне бы не понравилось, если бы Фелипе так же обращался бы и со мной!
Джулиет недоуменно уставилась на нее.
— Ты это серьезно?
Тереса медленно кивнула.
— Мне так кажется. И еще… еще в тот день, когда я увидела вас с этим мужчиной… там, на Барбадосе. По возрасту он годился вам в отцы. Фелипе, конечно, не такой старый, но и я моложе вас, и все же подумала… о, сеньорита, подумала, что это могла бы быть я через несколько лет, если бы вышла замуж за Фелипе. Он уже был бы старым… а я еще оставалась молодой!
Джулиет почувствовала, как огромное облегчение внезапно на какое-то мгновение затмило все прочие ее эмоции.
— Ты понимаешь, что говоришь, Тереса?
— Конечно, понимаю. — Тереса робко подняла глаза на Джулиет. — Честно говоря, мне кажется, я давно это знала. Но ревновала, и сейчас немного ревную, когда Фелипе проводит с кем-нибудь слишком много времени. Я думаю, если бы у меня были друзья и какие-нибудь занятия, то смогла бы это легко пережить.
Джулиет захотелось одновременно смеяться и плакать. Даже если из всей этой печальной истории больше ничего хорошего не выйдет, Тереса, по крайней мере, поняла, что ее чувства к Фелипе не останутся самыми важными в ее жизни. Может быть, теперь она найдет в себе силы вновь начать ходить.
Несколько минут чувства переполняли Джулиет, из глаз сами собой полились слезы и она долго молча смотрела на Тересу. Потом она наклонилась и порывисто прижала девушку к себе.
Тереса с удивлением смотрела на слезы Джулиет.
— Что случилось? Я думала, вы обрадуетесь, — сказала она. — Я знаю, Эстелла обрадуется… — Эти последние слова были сказаны с легкой горечью.
При упоминании имени Эстеллы только что обретенное счастье Джулиет улетучилось. Она отпустила Тересу и выпрямилась.
— Может быть, теперь мы добьемся настоящего успеха в твоем лечении, — сказала она наигранно беспечным тоном.
Тереса как-то странно смотрела на нее, но с улыбкой кивнула. Джулиет вытерла слезы и постаралась взять себя в руки.
— Уже довольно много времени, — неуверенно начала она. — Мне надо подняться к себе и переодеться к ленчу. А где Франсиско?
Тереса пожала плечами.
— Он ушел. Мне кажется, Фелипе не особенно рад его приходу. Во всяком случае, тот понял намек. Я не могу понять, почему Франсиско не нравится Фелипе. Я всегда считала, что они друзья.
Джулиет направилась к двери.
— Теперь ты в порядке? — спросила она Тересу, прежде чем уйти.
Тереса кивнула.
— Конечно, в полном порядке. Только не ждите, что я буду прыгать от радости, когда Фелипе и Эстелла объявят о своей помолвке.
Джулиет улыбнулась на прощание и ушла. Она быстро направилась к себе в комнату, надеясь никого не встретить на своем пути. На лестнице никого не было. Как только она закрыла за собой дверь комнаты, напускная веселость слетела с нее, и девушка почувствовала себя совершенно опустошенной.
Она подошла к зеркалу и критически взглянула на свое усталое лицо. Ну, сказала она своему отражению, что теперь?
Потом Джулиет отвернулась, прижав руку к губам. Тереса излечилась или во всяком случае уже на пути к выздоровлению. Но теперь они поменялись местами, и страдать будет она, Джулиет. А как поступит герцог? Он может уволить ее, хотя если Джулиет нужна Тересе, возможно, ей разрешат остаться.
Но сможет ли она остаться? Вопрос был именно в этом. Герцог теперь презирал ее, потому что подозревал самое плохое, но она не могла сказать ему правду, не раскрыв настоящего имени. А если он узнает правду, то немедленно уволит ее. Он решит, что Джулиет Линдсей устроилась на работу ради развлечения, чтобы развеять скучное однообразие жизни богатой наследницы. Он никогда не поверил бы, что ей так же отчаянно была нужна работа, как и любой другой обыкновенной девушке.