— Если бы он обидел вас, я так бы и поступил, — сказал граф. — Ну а теперь, если позволите, я хотел бы снова пригласить вас на танец.
— С удовольствием потанцую с вами, милорд, — с улыбкой ответила Миранда.
Деймиен тоже улыбнулся. Миранда же вдруг подумала о том, что совершила бы самую большую в жизни глупость, если бы несколько лет назад поверила лживым обещаниям Трика.
Граф вновь вывел девушку на середину зала, и они заняли свое место среди других пар. Для Миранды эти минуты были наполнены радостью и блаженством, но временами она с грустью думала о том, что ничего подобного, возможно, больше не повторится. Ей вспомнились наставления гувернантки герцогини — та говорила, что молодой даме не положено постоянно танцевать с одним и тем же мужчиной. Именно поэтому Миранда упивалась каждым подаренным мгновением, и ей казалось, что сейчас она по-настоящему счастлива, потому что сбылась ее мечта: она танцевала в огромном зале среди женщин в роскошных бальных нарядах и мужчин в элегантных фраках и сверкающих офицерских мундирах. А Деймиен, ее партнер, держал ее за руку и улыбался ей…
И тут вдруг раздался громкий хлопок — кто-то у них за спиной откупорил бутылку шампанского. Причем хлопок оказался необыкновенно громким — словно прогремел пистолетный выстрел. Деймиен тотчас же остановился, не обращая внимания на танцующих, отстранился от Миранды и потянулся к бедру, где обычно висела шпага. К счастью, оружия у него при себе не было, и граф, окинув взглядом зал, тут же сообразил, где находится.
— Что же вы, лорд Уинтерли?! — окликнула его Миранда.
Деймиен молча кивнул, затем шагнул к своей партнерше, и они снова закружились в танце. Но теперь он уже не улыбался; граф был бледен как полотно, и на лице его застыла жуткая гримаса — точно такое же выражение было на лице Деймиена в ту ночь, когда он расправлялся в окрестностях Бирмингема с напавшими на нее негодяями. И точно так же он выглядел в гостинице, когда в приступе необъяснимого гнева едва не задушил ее.
Танец продолжался, но Миранда понимала: мысленно ее партнер находится вовсе не в бальном зале и теперь они танцуют машинально, танцуют без всякого удовольствия, совершенно не чувствуя друг друга. Девушка видела: с опекуном происходит что-то ужасное, — но чем она могла ему помочь? Гости же — и танцевавшие, и те, что стояли поодаль, — уже поглядывали на графа с некоторым удивлением.
И тут Миранду осенило. «Решайся же», — сказала она себе.
— О!.. — воскликнула она, потянувшись к шее. — О Боже, запуталась моя цепочка! Господи, какая я неловкая! — Все танцующие смотрели на нее с усмешками, но она, хотя прекрасно знала, что выглядит глупо, продолжала: — О, моя цепочка! Милорд, прошу вас, помогите…
— Да-да, конечно, — пробормотал Деймиен.
Ужасное выражение исчезло с лица графа, и он снова стал галантным кавалером и заботливым опекуном. Взяв девушку под руку и с беспокойством поглядывая на нее, Деймиен повел ее к ближайшему дивану, но она, покосившись на него, вполголоса проговорила:
— Нет-нет, милорд, давайте выйдем в холл.
Он молча кивнул, и они направились к выходу, причем Миранда старалась идти как можно быстрее. Разумеется, она понимала, что спектакль, который ей пришлось разыграть, выглядел верхом нелепости, но ее это нисколько не беспокоило — сейчас она думала лишь о том, чтобы поскорее увести Деймиена из зала, где на него с любопытством поглядывали многие из гостей.
Наконец они вышли в холл и подошли к мраморной статуе — мельком взглянув на нее, Миранда заметила, что кто-то украсил руку греческой богини веточкой омелы.
С минуту они стояли молча. Наконец Миранда спросила:
— С вами все в порядке?
— Со мной? — удивился Деймиен. — Дорогая, вам, кажется, нехорошо. Присядьте. — Он подвел девушку к дивану. — Что с вашей цепочкой? Нужно было просто сорвать ее. Может, принести воды?..
— Нет-нет, Деймиен, я притворялась, — проговорила Миранда.
Она отстранила его руку, когда он попытался снять с ее шеи украшение.
Граф отступил на шаг и уставился на нее в изумлении. Потом вдруг опустил голову и пробормотал:
— Спасибо, Миранда.
— Так с вами все в порядке? — Она взглянула на него с беспокойством. — Мне не хотелось, чтобы на вас глазели, вот я и разыграла этот спектакль.
— Я во всем виноват. — Деймиен сокрушенно покачал головой. — Это было какое-то наваждение. Вы, конечно, заметили?..
Миранда осторожно прикоснулась к его плечу.
— Но я не могла допустить, чтобы это заметили другие.
В следующее мгновение граф отстранил ее руку и прокричал:
— Прекратите, Миранда! Не прикасайтесь ко мне! Девушка отшатнулась, в ужасе глядя на опекуна. Он пристально посмотрел на нее и проговорил:
— Я бесконечно благодарен вам за то, что вы для меня сделали. Но ради Бога, приберегите вашу нежность для кого-нибудь другого. Для того, кто в ней будет нуждаться. Для вашего будущего мужа, например.
Она смотрела на него в полной растерянности.
— Но, Деймиен…
Он вдруг схватил ее за плечи и прошептал:
— Неужели вы не видите, что заставляете меня страдать? Что еще вам нужно? Я не нуждаюсь в вашем сострадании. Если же вам необходимо о ком-то заботиться, то вернитесь в зал и найдите себе подходящего мужа. Предоставьте мне мучиться без вашей поддержки.
— Но вы единственный, кто мне нужен! — неожиданно вырвалось у Миранды.
Задыхаясь от волнения, она взглянула в глаза Деймиена и поняла, что ее признание поразило его в самое сердце. Несколько секунд он смотрел на нее так, словно увидел впервые, и было очевидно, что ее слова ошеломили его. Потом его лицо вдруг снова стало непроницаемым, и он отчеканил:
— Не следует говорить об этом. И направился в зал.
— Счастливого Рождества, Деймиен, — прошептала Миранда, глядя ему вслед полными слез глазами.
Глава 10
На следующий день Деймиен принимал в гостиной Найт-Хауса мистера Оливера Куинна, нагловатого сына преуспевающего коммерсанта. Скрестив на груди руки, граф пристально посмотрел на гостя, и на одутловатом лице молодого человека выступили крупные капли пота — они катились по пухлым щекам Олли и стекали на галстук.
— Я уже говорил, милорд, что нахожу мисс Фицхью-берт восхитительной… прекрасной молодой дамой, — запинаясь бормотал Куинн. — Я совершенно не интересуюсь ее происхождением, и мой отец — тоже. Для нас это не имеет никакого значения, уверяю вас. — Олли нервно облизал пухлые губы. — Она будет пользоваться в нашем доме безграничным уважением и получит все, что только пожелает.
Деймиен нахмурился и проговорил:
— Неужели все, что только пожелает?
Куинн энергично закивал, но граф уже не смотрел на него, теперь его взгляд был прикован к окну — внизу, в парке, обучалась искусству верховой езды прелестная девушка. Два грума внимательно присматривали за ней, чтобы не произошло несчастья, но Деймиен все равно беспокоился, ведь его не было рядом с ней. Она была еще очень неопытной, поэтому не слишком уверенно держалась в седле.
Подарок Деймиена на Рождество, великолепная кобыла по кличке Кокетка, была доставлена в Найт-Хаус только сегодня утром. Граф мысленно улыбнулся, вспомнив, как изумилась его подопечная, когда увидела Кокетку. Это действительно была прекрасная лошадь — стройная и длинноногая, темно-коричневой масти. Они с Мирандой вместе наблюдали, как грум водил кобылу по парку. При этом оба все еще испытывали некоторую неловкость из-за происшествия на балу, но все же Деймиен утешался мыслью о том, что в присутствии слуг какие-либо объяснения по этому поводу были бы неуместными.
Он объяснил Миранде во всех подробностях, как следует управляться с лошадью и как определять по поведению животного, в каком настроении оно находится. Следовало иметь в виду, что к каждой лошади необходим сугубо индивидуальный подход, так как у каждой из них свой характер. Некоторые лошади имели склонность к неожиданным и совершенно непредсказуемым выходкам. Затем Деймиен научил девушку правильно держаться в седле — так, чтобы чувствовать каждое движение лошади.