- Как жизнь? - спросил Максим. - Прекрасна и удивительна?
Дороша выпустил пару клубов дыма и вынул изо рта трубку. Даже при плохом настроении, он не позволял себе разговаривать с кем-нибудь, оставляя трубку в зубах.
- Жизнь, как жизнь, - мрачно сообщил лепрекон. - Ничего прекрасного и удивительного не бывает.
- Успешно ли идут у тебя дела, уважаемый мастер, по созданию великолепной, радующей глаз и удивляющей разум обуви? - поинтересовался Агофен, делая вид, что не замечет угрюмого тона.
- Благодарствую за интерес, проявленный к моему труду. Идет работа, куда она денется, - вид у Дороши по-прежнему был хмурый. И непонятно было, чем недоволен лепрекон: тем как идет работа, или еще чем-нибудь.
- Ты чего сегодня такой сердитый? - спросил Максим.
- Нисколько я не сердитый, - пробурчал лепрекон. - Просто радоваться нечему, - он сунул в рот трубку и запыхтел, выпуская клубы дыма.
- Какие у тебя неприятности? - продолжал допытываться Максим. - Если тебя кто-нибудь обидел, будет иметь дело с нами. Так я говорю, Агофен?
- Точно, - подтвердил Агофен. - Я из твоего обидчика неприятную жабу сделаю. Всю в больших зеленых бородавках. Такую противную жабу, что ни одна уважающая себя цапля ее есть не станет. Их от одного вида этой жабы тошнить будет. И умрет эта жаба от старости, презираемая не только цаплями, но и всеми другими жабами.
- Если кто-нибудь тебя обижает, мы герцогу Ральфу расскажем, - заявил Эмилий. - Он тебя очень уважает, и обидчика строго накажет, согласно существующим законам.
Лепрекон вынул трубку:
- Никто меня не обижает, - он продолжал хмуриться. - Чего это меня обижать? Кто я такой, чтобы меня еще и обижать?.. Обо мне вообще все забыли. Не нужен я никому.
На такое следовало возмутиться.
- Как это забыли?! Кто о тебе забыл? - возмутился Максим.
- Да так, есть такие... Некоторые в Хавортию отправляются. Собираются таинственные явления изучать. А Дороша, между прочим, в Хавортии, все тропинки знает. Дороша тоже интересуется таинственными явлениями и желает с ними разобраться. Но о Дороше никто даже не вспомнил... Чему мне радоваться?
Лепрекон был в своем репертуаре. Представилась возможность побрюзжать, пожаловаться, и упустить ее лепрекон не мог.
Дракон, хорошо знал особенности характера Дороши.
- Да что ты, Дороша, мы же не имели понятия, где ты находишься, а то бы непременно пригласили, - осторожно заявил он. - Ты ведь все время странствуешь...
Эмилию Баху было немного не по себе - действительно, нехорошо получилось. О лепреконе никто не вспомнил. С другой стороны, чего о нем вспоминать, если неизвестно, где его искать? Все было бы проще, если бы шеф-директор библиотеки Гезерского герцогства умел врать. Тогда он сказал бы: "Как это не вспомнили?! Только о тебе вчера и говорили. Я вообще отказывался без тебя идти..." И Дороша остался бы доволен. Но Бах врать совершенно не умел. Он смущенно взглянул на Максима и кашлянул.
Максим чувствовал себя, в этом отношении, намного проще.
- Как это не вспомнили?! Только о тебе вчера и говорили. Эмилька вообще отказывался без тебя идти. Агофен пытался какими-то своими джинновскими штучками, по атмосферным каналам, сообщить тебе, что мы в Хавортию собираемся. Ты разве не почувствовал?
Услышать такое Дороше было приятно. Но лепрекон не сдавался.
- Не почувствовал.
- Понято, атмосферные каналы штука ненадежная. Их иногда заклинивает. А может быть, ты не обратил на эти сигналы никакого внимания... - Максим с укоризной посмотрел на Дорошу. - Агофен так старался... Ты ведь знаешь, как он тебя уважает.
Дороша стал оттаивать.
- Семь раз посылал я тебе мысленный сигнал, мой вечно занятый друг, а ты ни разу не откликнулся, - укорил лепрекона и джинн, у которого нравственных проблем, с введением друзей в легкое заблуждение для поднятия им настроения, тоже не имелось.
- Наверно, как раз в это время я башмаком и занимался, - попытался оправдаться Дороша. - Когда работаешь над башмаком ни на что другое отвлекаться нельзя.
- Я лично весь вечер искал тебя! - продолжил Максим. - Все окрестности герцогского замка обошел, на эту самую дорогу три раза выбегал, смотрел, не идешь ли, всех встречных спрашивал: никто не знает, куда ты ушел. Нельзя же так, Дороша! - перешел Максим в наступление. - Уходишь, так говори куда. Вечно тебя искать приходится. До каких пор так будет? Кончать с этим пора!
Дороша окончательно оттаял. Лепрекону было приятно слышать, что о нем все время думали, долго и упорно искали и даже посылали сигналы через атмосферные каналы.