Я хочу с вами посоветоваться. Дело в том, что я все никак «не вырасту». Нет, я вовсе не хочу быть очень взрослой.
Мне очень скоро будет четырнадцать лет. Но папа и мама, наверное, считают, что я совсем маленькая. У нас в классе у всех есть часы. Но когда я попросила маму купить мне часы, то мне сказали, что у нас есть золотые часы, какие-то прадедушкины, я не поняла толком. И что эти часы я буду носить после десятого класса. Я ответила, что очень хотела бы маленькие, школьные часики, простые, чтобы только показывали время, а золотые мне не нужны. Посудите сами, зачем они? Я все время буду бояться, что с ними что-нибудь случится. Мне часы нужны только для того, чтобы знать время. Когда я услышала ответ, я разревелась. Мне сказали: «Если тебе нужно время, носи с собой будильник в сумке или в портфеле, а в театре или в кино тебе это совсем не нужно, в крайнем случае спроси у кого-нибудь». Может быть, меня просто не понимают? Я знаю, есть недорогие школьные часы. У меня родители научные работники, и не за деньгами, конечно, остановка... С часами — это раз. Есть еще проблема одежды (вместо туфель — сандалии), проблема прически (куда угодно — в театр, на школьный вечер — только косички с бантиками) и другие, не менее важные задачи. Мы с мамой очень дружим, но на этой почве у нас всегда разногласия. Вот, например, в одном из номеров «Пионера» есть прически для девочек. Я показала маме, она очень возмутилась: «Разве можно девочкам такие прически? Это не для твоего возраста. Тут по крайней мере девочкам девятых-десятых классов и тем, у кого волосы вьются сами, а завивать волосы я тебе не позволю». Ей-то хорошо, у мамы волосы очень красиво вьются! Когда же я сказала, что прически эти для девочек пятых — седьмых классов, мама мне просто не поверила.
Думаете, легко так все время? Соседки меня считают наипримернейшей девочкой. А я хочу быть как все ребята. Честное слово, я как-то хотела разбить стекло! Очень уж мне не нравится быть «прелесть-ребенком» в глазах соседок, которые еще и в гимназии учились, и вообще про молодежь они говорят так, как будто сами никогда в жизни не были молодыми, как будто они и родились такие, вечно сердитые. Одна симпатичная (это я раньше так считала, правда) старушка заявила, что носить часы девочке младше шестнадцати лет просто не-при-лич-но! Ну как вам это может понравиться?
Я очень вас прошу, ответьте мне, пожалуйста! Я ведь не одна такая. Очень хотелось бы, чтобы мне ответили ребята.
Заранее большое спасибо.
Лена Р., г. Харьков. Лене Р. отвечает писательница Н. Г. ДОЛИНИНА.Дорогая Лена!
Твое письмо написано очень искренне, я верю, что ты действительно тяжело переживаешь свои разногласия с мамой, и, кроме того, ты справедливо пишешь в конце: «Я ведь не одна такая». Поэтому, прочитав письмо, я почувствовала необходимость ответить на него не коротко, в нескольких строчках, а подумать вместе с тобой и другими девочками, что же это с вами происходит.
Скажу тебе откровенно: у меня уже взрослые дети и по возрасту я, вероятно, старше твоей мамы, но согласиться с ней не могу. Мне кажется, она неправа, когда хочет, чтобы ты выделялась среди подруг своим «детским видом», хочет сохранить тебя маленькой. И к тому же все эти проблемы: туфли, часы, прическа — не столь важны, чтобы из-за них так больно ранить свою дочку.
Времена меняются, и то, что считалось нескромным, даже неприличным, когда были молоды твои соседки (а они все-таки были молодыми, хоть тебе и не верится), то, что вызывало тогда возмущение, сейчас стало естественным. Двадцать лет назад девушка, появившаяся на улице в брюках, вызывала всеобщий протест. Сегодня всем ясно, что брюки во многих случаях не только удобнее, но и приличнее юбки. Когда появились короткие платья, они раздражали многих. Потом такое же раздражение вызывали длинные платья. Каждому поколению кажется красивым и приличным то, что было модно в годы его молодости; и тебе, по-моему, также не нужно возмущаться своими соседками, как им не нужно возмущаться современной модой. Каждому — свое.
Ты права: в четырнадцать лет можно иметь часы и делать прическу, носить туфли, а не сандалии.
Но в твоем письме есть еще одно замечание — в начале. О нем, мне кажется, надо поговорить серьезнее. Вот оно: «Я все никак не вырасту». Хотелось бы мне понять, что ты имеешь в виду под словом «вырасти». Если злополучные часы и туфли, то ведь нет ничего легче: рано или поздно мама купит тебе все это, и ты станешь взрослой. Но в том-то и беда, что одежда, каблуки и косметика меняют только внешний облик человека, а внутренний его мир остается прежним.