«Я не понимаю, разве сказать правду — это значит ябедничать?» — очень запальчиво поддерживает Вадима Надя Ольховик с Украины. У них в школе был мальчишка, которому объявили бойкот. Не друзья так решили, не одноклассники, а учителя. Директор школы запретил всем с ним дружить. Не послушался только один ученик. Надин одноклассник. Увидев его с Мишкой, которого полагалось бойкотировать, Надя и рассказала об этом своей классной руководительнице. А Юра, «нарушитель», сразу: «Ябеда!» «Может, я и в самом деле ябеда? — уже как-то неуверенно спрашивает Надя в конце письма. — Но я ведь правду сказала...»
А ты заметила, Надя, мы ведь про неправду вообще пока не говорили. И Алькин враг, помнишь, с его письма мы начали, и Вадим Шкляев — разве кто-нибудь из них говорил неправду? Про собаку с перебитой лапой, про второгодника Женьку? Вадим даже считает, что его действия отряду пользу принесли, так почему же он все равно сам называет себя ябедой? Может, дело не в том, чтобы правду сказать, а в том, как ее сказать? А может, иногда и не стоит говорить? Разве обо всем на свете надо сообщать, докладывать, рассказывать?..
А другая большая группа ребят из разных городов почему-то пишет только о стеклах. О разбитых, конечно. И решают они только одну проблему: должен признаваться виновник или не должен, выдавать его или нет? Как будто каждый из них никогда не разбивал стекол и не помнит, как бывает грустно и тоскливо тому, кто нечаянно попал в это несчастное окно мячом во время азартной футбольной баталии. Ведь вроде бы только что играли все вместе и было все хорошо и весело, и вдруг... Почему за стекло, разбитое в общей игре, должен отвечать один?
А почему бы всем вместе не ответить за нечаянно разбитое окно? И почему бы самим не справиться с хулиганом, который всем отравляет жизнь? Самим бы разобраться во всей своей классной или отрядной жизни... Это ведь, наверное, очень хорошо, когда можно говорить с такой же уверенностью, как Олег Душин с Украины: «Среди моих друзей нет ябед».
Ну, а если уж ябеды все-таки есть? Пусть их почти никто не считает товарищами, но все-таки, что с ними делать? Они ведь из вашего класса или из вашего дома? Живется-то им, конечно, не сладко, судя по вашим письмам:
«Ненавижу ябед — это жалкие люди».
«Когда ябеда вырастет, он может стать предателем, если еще не стал».
«Я не люблю ябед. Со мной сидит один, так меня все время подмывает хлопнуть его книжкой».
Это еще мягко сказано: хлопнуть книжкой. Ежи и Януш Мусял (Польша) высказываются определеннее: «Мы доносчиков бьем. А если это девчонка — пугаем, например, жабой». Слава Урывский из Москвы — тот заявляет совсем решительно: «Я с ябедами не дружу. А если бы попался мне ябеда, я бы его побил. Правда, тогда бы он опять пожаловался, и я бы его снова побил. Так бы и было...»
Видите, при всей своей решительности Слава не знает все-таки, поможет этот метод или нет. Скорее всего, нет. Просто у ябеды появится постоянный источник для жалоб, и если уж это закоренелый ябеда, то, может быть, он будет даже рад. Кто его знает.
Саша Башкуров предлагает, хоть и не очень уверенно, другой способ: «Самое правильное, по-моему, не обращать на них внимания. Хорошо, если бы никто не обращал на них внимания: ни учителя, ни родители, ни большие ребята, к которым ябеды бегают с доносами». Предложение это неожиданное и какое-то очень простое: действительно, что будут делать ябеды, если жаловаться окажется некому? Наташа Акимова из 78-й московской школы пишет как раз про такой случай. Когда она жила в лагере, у них с девочками была своя тайна. Видимо, это очень большой секрет, потому что даже сейчас Наташа про него рассказывать не стала. Но одна их подруга сказала маме — просто так, назло. А мама — вожатой. А вожатой все ребята очень верили, и, оказалось, не зря. Потому что и в этот раз она ответила разговорчивой маме: «Раз девочки сами не рассказали, значит, это секрет. Пусть секретом и остается...» А потом поговорила с ребятами о том, что такое тайна. А ябеде той было тоскливо и одиноко.
«Так от нас же не зависит, чтобы взрослые не обращали внимания», — возражают ребята из Свердловска.
Так уж ничего не зависит? Вы сами что ж, ни на что не способны: ни ответить за свой поступок, ни решить что-нибудь, с тем же ябедой справиться? Если будут говорить, решать, действовать твердо и уверенно не двое, не десять, а тридцать человек, к мнению их взрослые отнесутся с уважением. Постарайтесь только, чтобы вас было за что уважать.