— Я уже догадалась, что суть не в абстрактном: “Сама Вселенная стремиться их уничтожить”. – фыркаю я, слегка поморщившись. – Но я не собираюсь использовать… способности.
— Ты уже их используешь, ребёнок. – откровенная насмешка. – Неосознанно, инстинктивно. Ты лечишь его собой, фактически.
Ммм? Нет, мы конечно заметили, что Люциферу с каждым днём всё лучше и лучше, и вроде даже сосуд – тушка Ника – стал меньше его отвергать. Габриэль шутил, что тому пошёл на пользу “переход на Светлую Сторону Силы”. Но то, что это я ему помогаю?.. Не думаю. Это было бы уже почти читерством.
— Серьёзно? – вырывается у меня.
— Сомневаешься? – я едва заметно отрицательно качаю головой. Врать Смерти было решительно незачем. – Ты уничтожаешь себя. – хмыкает он. – Из-за специфики Аномалий, они довольно долго не чувствуют границ своих возможностей. Это их и губит.
Смерть замолчал, то ли закончил, то ли взял небольшую паузу. Люцифер выглядел задумчивым, и его немного расфокусированный взгляд мне не нравился – Падший не отличался жертвенностью, но отчего-то ощущался так, будто чувствовал себя почти виноватым.
Надо же, моя теория про не сумевших взять под контроль силу или наоборот заигравшихся подтвердилась. И если верить словам Смерти, я, являясь одной из них, полностью подтверждаю это глупое звание, тратя внутренние силы, даже не осознавая этого.
Но мне почему-то было всё равно.
— Ну и ладушки. – хихикаю я, с внутренним удовлетворением замечая, как Светоносный едва заметно вздрагивает от неожиданно произнесённых мною слов. Слишком задумался? В то, что Люцифер откажется от неожиданной Панацеи в лице меня я даже не думала, не в его характере, и хотя он привык ко мне, немного переживает и даже заботиться в своей особенной манере, он будет использовать мои способности до тех пор пока это не окажется почти смертельно опасным для меня. Но я не в обиде. Сама же хотела ему помочь. И до сих пор хочу. А моя… аномальность просто по своему транслировала мои желания. Ничего не поменялось и не поменяется – просто теперь я буду делать это осознанно. – Не поймите меня неправильно, я очень благодарна вам за ваше предупреждение, но я не собираюсь с криками: “чур меня” бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше. Меня не пугают возможные… последствия. – я едва заметно улыбаюсь, мне хочется смеяться при виде растерянного Люцифера, и очень хочется – откровенно, детская шалость – ввести Светоносного в куда больший ступор. От Смерти ощущается призрачное одобрение, хотя, возможно, мне всего лишь кажется это. – Я считаю Люцифера своим другом и он дорог мне, так что если бы я знала, что могу – сделала бы тоже осознанно.
— Надо же. – Смерть не выглядит особенно удивлённым, скорее несколько удовлетворённым моими словами.
А ещё он явно получает немало удовольствия от растерянности Дьявола.
— Поэтому позвольте мне наверняка помешать Дину и Сэма запереть его. Пожалуйста. – в этот раз мой голос звучит твёрдо, уверенно, решительно.
И наверное только поэтому в этот раз Смерть действительно соглашается и отдаёт нам своё кольцо на время, не переходя на новый виток беседы.
Комментарий к Глава 21
Группа ВК - https://vk.com/club89977622
Здравствуйте все те, кто всё-таки решил вчитаться в это небольшое обращение к вам! Спасибо.
Итак, ребята, хочу обратиться к вам с вопросом. К прошлой главе в отзывах, один из вас, дорогие читатели, предложил сделать аск для героев этого фанфика. Я бы хотела знать ваше мнение, кто-то хочет чего-то подобного? И стоит ли вообще пробовать делать что-то подобное?
Буду благодарна за ответы.
Спасибо за внимание!
========== Глава 22 ==========
Холодно.
Чак открывает почти сразу же, как только звонок, повинуясь моему нажатию на кнопку, раздаётся мелодичной трелью. Он не выглядит удивлённым – и это вполне логично, он же “Пророк” и знает будущее.
Почему в кавычках? О, всё просто.
На самом деле, ничего не просто. Я снова решила действовать наобум, блефуя и отчасти рискуя.
Я слабо улыбаюсь, смотря на писателя прямым взглядом, надеясь, что в нём не плескается моя неуверенность.
— Я хотела бы поговорить. – тихо, едва размыкая губы.
Он просто отходит в сторону, освобождая мне проход в свой дом. Я киваю почти благодарно, и судя по немного настороженному взгляду мужчины то ли мне не удалось скрыть своего настроения, то ли он догадывается, о чём может пойти разговор.
Я хотела бы ошибиться.
На самом деле, в мире меня-Алисы, в мире, где всё это – всего лишь сериал, по концу пятого сезона мнение людей разделилось весьма… сильно. Фанатов интересовало, куда пропал Пророк, как он это сделал в принципе, а сам сюжет, в котором нам показали просто растворившегося в воздухе Чака, только подливал масла в огонь. Кто-то просто однажды предположил, что именно Чак неплохо так походит на роль Бога, и естественно, что появились тут же несогласные. На самом деле, это происходило почти мгновенно, просто после просмотра финальной серии люди думали так или иначе, вне зависимости друг от друга.
— Тебя снова что-то тревожит? – начинает почему-то Чак. На самом деле, у меня была целая, заготовленная заранее, речь – странная, но вполне пригодная для ситуации и в принципе в моём характере. Только все слова почему-то как ветром выдуло, я только и могу, что рассеянно смотреть на мебель гостинной Чака, не фокусируя взгляд на нём самом, и сжимать руки в кулаки, дабы спрятать нервно дрожащие пальцы.
Те, кто были против той теории, приводили в пример поведение Пророка, его отношения с Бекки, пугливый и даже почти что застенчивый характер. Мог ли Бог быть таким? Мог ли он любить – в том самом плане, а не в невинном отношении бесконечной любви к своему творению? Мог ли он хоть сколько-то быть человечным?
Мог бы.
Это же грёбаное “Сверхъестественное”, где ангелы не такие уж душки, Люцифер ведёт себя как обиженное дитя, а два брата-акробата умудряются спасать мир от апокалипсиса в который раз подряд. Где Судьба – та ещё склочная дамочка, ангел-алкоголик может не дать Титанику утонуть, а с помощью скрижалей можно хоть Ад закрыть, хоть пернатые задницы с их поднебесья спустить на землю грешную. Этот мир – безумный мир на самом деле, но только по стандартам мира-без-магии-Алисы, для этого же мира подобное – норма.
Так почему Бог не может быть человечным?
— Да, тревожит. – соглашаюсь я. Тревожит, и ещё как. В том мире я была одной из тех, кто считал Чака – Богом. Но почему-то оказавшись здесь, я почти не думала об этом, его поведение, его поступки – на самом деле, это серьёзно вводит в ступор, заставляя соглашаться с тем, что, возможно, та сторона, которая была за подобную теорию, была не права. Что я на самом деле ошибалась. Неуверенный, милый в общении, совсем бесконфликтный Чак – он вызывал совсем другие эмоции, чем мог бы вызвать человек со скрытой силой. В его взгляде не проскакивали нотки силы, мощи, уверенности. Он просто был хорошим человеком, который кажется спивался под воздействием бесконечных видений.
Так что я просто откинула эту теорию куда подальше в недра моего чутка сумасшедшего сознания, потому что, как я считала тогда, это не стоило моего внимания.
Но на самом деле была ещё одна причина, по которой мне не хотелось верить в это, да и задумывать тоже.
— Эй, Элис, очнись. – меня осторожно тряхнули за плечо, заставляя вырываться из мыслей. – Ты хотела поговорить.
Так сложно почему-то – просто начать говорить. Горло отчего-то перехватывает, как комок какой-то.
Мы все стремимся к правде, но достигая её не чувствуем облегчения. Страх перед последним шагом почти такой же сильный, как перед самым первым, пробным. Черта, граница, точка невозврата – мы переступаем её без права отступить, не зная понравится ли нам то, что мы увидим после завершения, что мы узнаем в конце.
— Прости, – кривлю губы в извиняющейся улыбке, но её сейчас слишком сложно удерживать на лице. Улыбка скисает, и я нервно облизываю внезапно пересохшие от переживаний губы кончиком языка. – Я догадалась.