— Нихера себе. А это чё у тебя такое?
— Особая примета.
— Нет, правда, чё за херня?
Все подходят ближе и пялятся на шрам.
— Хорош, пацаны, я вам чё картина Репина что ли? Шрамов не видели? Просто шрам.
— Да покажи, чё ты ломаешься! Это от пули что ли?
— Нет, бля, сигаретой прожёг. Хорош, говорю. Ничего в нём нет интересного.
— Э, бакланы, заманали орать! — доносится из дальнего угла. — Поспать не дадут.
— Всё, отбой-на, я блин считай сутки не спал уже. Глаза слипаются.
Они разочарованно расходятся, а я забираюсь наверх, опускаю голову на жёсткую солдатскую подушку и мгновенно вырубаюсь.
Утро начинается с вручения личного оружия. Без помпы и торжественных слов старлей показывает мой «калаш» в оружейке и заставляет разобрать и собрать. С третьего раза я укладываюсь в норматив.
— Потянет, — кивает он и ведёт гонять по всем дисциплинам. Начинает со следового городка. Это что-то типа небольшого огородика, только вместо грядок — пять дорожек следов, проложенных инструктором розыскной собаки. Наряд перед выходом их внимательно изучает и по специальным карточкам делает отметки о направлении движения, количестве нарушителей, давности и характере ухищрения следа. Упражнение такое. Я с интересом наблюдаю. Собираюсь стать следопытом.
Потом идут огневая подготовка, бег, полоса препятствий, подтягивания и самбо.
— Вы меня специально вымотали, — усмехаюсь я, — чтобы я вас не поборол, да?
— Салага, кого ты там поборешь?
Старлей тоже усмехается, перетаптываясь вокруг меня и готовясь к атаке. Схватываемся мы с ним жёстко. Способности у нас примерно одинаковые, но он тяжелее. Зато немного невнимательный. За счёт этого я его несколько раз подлавливаю на болевой.
— Ром, — заявляю я, когда занятие заканчивается, — у тебя физика лучше, чем у меня и техника, я откровенно говорю, но ты, блин, ворон считаешь. Был бы чуть повнимательней, ты б меня на раз два сделал.
— Брагин! Какой тебе Рома?
— Ой…
Занесло малость…
— Виноват, товарищ старший лейтенант. Извините, не обижайтесь, ничего такого не хотел…
— Ладно, но за языком следи.
— Так точно, больше не повторится.
Он протягивает руку для пожатия:
— Ты молодец, действительно подловил меня. Но ничего, будем с тобой тренироваться и бойцов тренировать.
— Лады.
— Ну, ты Брагин, действительно фазан. Я, вообще-то, не спрашивал. Это типа приказ.
— Так точно, — с улыбкой киваю я. — Понял.
— Так, бойцы! — объявляет лейтёха собравшимся зевакам. — Желающие в рамках физподготовки заниматься самбо могут записаться. Список положу в ленинской комнате. Занятия будем вести я и Брагин. А теперь быстро по своим местам!
Все расходятся, а я иду в ленинскую комнату учить таблицу тревог. Вооружённое вторжение противника — красная ракета. Прорыв в сторону границы — зелёная ракета. Ёлки, сколько их всего… раз, два, три, четыре… Двенадцать, блин… И не перепутать. Ну спасибо, деда Лёня, когда бы я таким вещам полезным научился…
Вскоре за мной приходит часовой. У меня посещение. Это Витя с Максом. Они докладывают обстановку и приносят остатки «сувенирной продукции», утрамбованной в вещмешок. За ворота меня выпускают без проблем. Здесь с этим делом свободно, если никуда не уходить. Вите я даю приказ отбыть в Москву. Во-первых, двое мне здесь вряд ли понадобятся, ну и дела сердечные, опять же. Похоже, запал парень на Айгюль. Надеюсь, ей это на пользу пойдёт.
А вот Максу придётся пожить в Наушках. Буду его использовать для связи с внешним миром. Работёнка непыльная, конечно, но однообразная и скучная. Ежедневно прибывать сюда и получать распоряжения, либо ничего не получать и возвращаться в комнату, снятую неподалёку от вокзала. Делать ему там нечего, можно и затосковать. Но ничего, будем менять бойцов. Месяц на расслабоне — это почти что отпуск.
Я беру вещмешок и пру в казарму.
— Так, Брагин, чего несёшь? — останавливает меня старшина.
— Добычу, товарищ старший прапорщик.
— Какую ещё добычу? Тебе промышлять не положено, ты на государевой службе, а значит на всём готовом.
— Ну, так я для руководящего состава стараюсь.
— Чего у тебя там? Показывай.
— Взятка. Можно в каптёрку занести?
Он смотрит с сомнением, но кивает в сторону казармы.
— Давай взятку свою, — начинает он, когда мы заходим и показывает на стол.
Я выставляю пять бутылок.
— Ох… мать моя, женщина… Тебя ж начальник в землю зароет.
— С чего бы? — хмыкаю я. — Али он не любит огненную воду? Как-никак, Франция, не тяп-ляп.
— Воду огненную любит, а чтобы ему солдаты подносили не терпит.