Выбрать главу

— Романова не выберут, — улыбаюсь я, — можем пари заключить. Но смотрите, до февраля, я буду находиться в тени, отсвечивать не стану, планирую заниматься исключительно делами «Факела». А вы, кстати, Капитонова в оборот возьмите, он же кадрами ведает, хорошо бы, чтобы все эти элементы плана выходили наружу через него. Он шефа вашего побаивается, да и вообще, думаю, вы бы смогли им манипулировать.

— Да, с Капитоновым у меня нормально взаимоотношения развиваются.

— Одна просьба, Марк Борисович. Держите меня в курсе всего, пожалуйста. Я слишком часто здесь появляться не буду в ближайшее время, так что вы меня не забывайте.

Интересно, будет ли он метить на более высокую позицию? Пока промолчал и, вроде, предложенным местом остался доволен, и против Медведева не возражал, но кто знает, что будет дальше. Сейчас очень многое будет зависеть от Суслова. Вернее, от продолжительности его жизни.

— Ну что, я пойду к Андропову?

— Давай, — озадаченно отвечает Гурко, и я представляю, как он раскладывает пасьянс, но вместо игральных карт перед ним лежат фотографии членов и кандидатов в члены политбюро.

— Разрешите, Юрий Владимирович?

— Заходи, — кивает он.

Я иду по большому, внушающему уважение кабинету. Я тут уже бывал, ещё в бытность Черненко. Светлые деревянные панели, длинный стол, мягкий ковёр, графин с водой, лампа с зелёным абажуром, как у Ленина. Строгая советская роскошь, призванная вызывать дрожь у всякого, попавшего сюда.

Андропов показывает на стул у приставного стола, и я послушно присаживаюсь.

— Егор, ты с ума сошёл? Зачем поссорился с Леонидом Ильичом.

— Я в принципе не планировал, — пожимаю я плечами. — Под горячую руку попал.

— А что ты ему сказал?

— Сказал, что Романов приведёт нас в тупик и не сможет провести нужные нам реформы.

Андропов снимает очки и внимательно на меня смотрит.

— Ты что про НЭП говорил и про частную собственность? — спрашивает он после паузы.

— Нет, конечно. До этого не дошло. Да и… зачем…

Повисает тишина. Я рассматриваю белые присборенные, как в театре шторы.

— Я думаю, тебе надо не мелькать и отсидеться, не высовываясь.

— Я тоже так думаю, — киваю я. — Да, я и не против. У меня дел с «Факелом» столько, что в шапку не соберёшь. Помотаюсь по командировкам в ближайшие пять месяцев. Это организации на пользу пойдёт.

— Почему пять?

— Так в конце января, думаю, начнутся перемены. Вы же не передумали, Юрий Владимирович?

— Какие перемены? — хмурится он.

— Я полагаю, что сейчас Брежнев никуда не уйдёт, потому что с Романовым у него вряд ли получится.

— Почему? — по старой гэбэшной привычке прищуривает глаза Андропов.

— Я боюсь, в ближайшее время в Ленинграде произойдут серьёзные разборки криминала, как в Грузии были, помните? И помните, что руководителю республики за это сделали? А в Ленинграде у нас и диссидентов много. Боюсь, они тоже могут выкинуть какой-нибудь фортель, чтобы подмочить репутацию первому секретарю. Впрочем, с этим я ничего не могу поделать.

Андропов смотрит холодно и твёрдо. Он, безусловно, понимает, куда я клоню. Криминальную бучу я устрою довольно легко, а вот провокации диссидентов и «врагов народа» не по моей части, это ему самому придётся организовывать.

— А ещё ведь и голоса вражеские могут обо всей этой грязи на весь мир раструбить.

— Могут, — соглашается Андропов. — Но для репутации товарища Романова это было бы крайне скверно.

— Ещё бы. Эта история была бы похлеще празднования свадьбы в Эрмитаже. Надеюсь, ничего подобного не случится.

— Я тоже, — кивает Андропов.

И оба мы понимаем, что именно так всё и произойдёт — и провокации, и вражьи голоса.

— Так почему именно через пять месяцев начнутся перемены? — повторяет он вопрос.

— Боюсь, Михаил Андреевич Суслов в это время нас покинет. Нужно, конечно, быть настороже, держать под рукой бригаду скорой помощи, да вот только я точную дату не помню. Конец января и всё. И то могу ошибиться. Я же не готовился к переброске, так что все предсказания основываются на обычной эрудиции.

Мы снова молчим.

— Юрий Владимирович, — прерываю я паузу. — Вы простите меня за прямоту, просто время работает не на нас… Вы планируете проводить реформы?

— Пока рано об этом говорить, — строго заявляет он. — Ещё не сезон. Надо сначала стать тем, кто может проводить эти самые реформы. А до этого времени наши контакты будут сведены к минимуму. Полагаю, ты понимаешь смысл этой предосторожности.