Я собралась, выкинув из головы мысли о том, что никому не нужна, и по-пластунски поползла к миске. Деревянный пол оказался качественным и не скрипел, а мужик был слишком увлечен руганью и отошел от моей клетки ближе к выходу из подвала. Меня он не видел. Долго это продолжаться не могло, так что я встала с миской в руках, из последних сил подбежала к подонку, и, за секунду, наверное, до того как он все-таки обернулся и заметил, что что-то не так, от всей души врезала ему краем миски по башке куда-то в район виска.
Попала, и тут же отбежала на случай, если он сразу же встанет. Мужик мягко начал оседать на пол, как мешок с мусором, и, кажется, даже не очень понял, что произошло. Я подождала несколько минут, но он не поднялся, и я подошла к нему еще раз. Миска в моих руках выпала от увиденного зрелища. На месте виска разросся пугающе огромный кровоподтек, а жертва моей самозащиты, похоже, не дышала. Я испуганно заозиралась по сторонам, потеряв над собой контроль, и это оказалось фатальным.
На звон упавшей миски среагировал Денис и двое каких-то парней, которые влетели в помещение и обнаружили мужика, миску и меня, с изолентой на одной ноге и совершенно растерянным, испуганным выражением лица. Я, кажется, убила его. Не хотела этого, совершенно не хотела. Мне другое было нужно. Чтобы он вырубился и я смогла забрать у него ключи и сбежать. Только вот озверевшим парням этого не объяснить. По их лицам, особенно по лицу Дениса, я поняла, что эту выходку мне не простят. Для меня с этого момента, когда я в ступоре встала над телом убитого мною человека, наступил настоящий ад. Как внешний, так и внутренний. Потому что им плевать на то, что я уже жалею о том, что сделала. Они заставят меня пожалеть о том, что я родилась. И несмотря на это я не смогла сдвинуться с места. Я стояла и ждала неизвестно чего, а парни все приближались, и будущее совсем не грозило стать радужным…
Глава 12. Наверно это мой ад
Я плохо помню, что было дальше. Все было как в тумане. Сначала Денис приказал двум парням держать меня а я даже не попыталась убежать или как-то воспрепятствовать им, и мои руки скрутил один из них за спиной так, что я взвыла от боли. Парень был полный, ниже меня на полголовы, но тем не менее, он был значительно сильнее отходящей от состояния аффекта голодной молодой девки. А второй пытался привести в чувство этого мужика. Как выяснилось, его звали Андреем. А еще диагноз я поставила верный. Он был мертв. И когда они окончательно поняли, что никакие реанимационные мероприятия Андрея не вытащат, начался нескончаемый кошмар.
Денис за волосы притянул меня к себе, так, что заломило шею. Я попыталась пискнуть что-то в свою защиту, но он резко ударил моей головой об пол. Я вскрикнула от внезапной вспышки боли и попыталась вырваться, и другой парень, тот, что был подозрительно похож на убитого мной человека, тяжелым ботинком ударил в живот. Я упала, поняв, что потная, не менявшаяся с самого начала этого «приключения» черная кофта теперь украшена темнеющим на ней пятном. Красную кровь на черном фоне кофты видно не было, но мокрое место изрядно выделялось, вынуждая меня на краткий миг задержать на нем взгляд.
Следом за этим мигом последовала запоздалая вспышка боли от удара. Мелькнула мысль: такими темпами меня и в реанимации не соберут, и я поняла, что сопротивляться — нельзя. Иначе они просто забьют меня до смерти, да и все. Эти люди неуправляемы, ослеплены гневом, и просить у них остановиться так же разумно, как просить голодного медведя-шатуна не жрать забредшего в его берлогу одинокого туриста. Так что я замерла, свернувшись калачиком, прикрывая живот от новых ударов. Кто-то плюнул мне на голову и зло бросил:
— То-то же.
Затем Денис притянул меня еще ближе и злобно, как разъяренная гадюка, прошипел куда-то между ухом и шеей.
— Мразь. Какая же ты мразь, тупая, грязная сука! Ты его убила, ты хоть понимаешь это?! Мразь! — и встряхнул, как котенка, так что я вскрикнула. И, не удержавшись, язвительно ответила.
— А вы сами это начали. Я не хотела, чтобы меня трахнул вонючий старый хрен.
Этой вырвавшейся некстати фразой я вывела троицу парней из себя. Денис шипел себе под нос, что от меня бы не убыло, а вот его уже не вернуть, вкладывая в эти слова зашкаливающее количество злобы, а двое других деловито снимали с меня мокрую от крови, слез, мочи и пота одежду. Видимо, смерть Андрея больше огорчала меня, чем их. Я не сопротивлялась, отрешенно и как будто бы находясь не здесь, наблюдая, как с меня стремительно снимаются джинсы и трусы. Последний предмет одежды они, кажется, порвали.