О родном городе до меня теперь доходят только сплетни и некоторая информация от оставшейся в нем Светы. Например, я знаю, что Максим и его друг на самом деле так же уехали поступать в столицу, только при этом им впервые никто не помогал. Знаю я, и что город под управлением Змея начал процветать. А еще я минимум два раза в год получаю от него открытки теперь. Кажется, он не теряет надежды, что я опомнюсь, и передумаю, вернувшись домой и к нему.
Так же я знаю, что Виталя пережил смерть сестры и нашел себе любящую девушку, с которой он даже успел завести детей, которых любит столь же беззаветно, как любил пятнадцатилетнюю девочку, скончавшуюся от рака. Я уверена, что с таким отцом у них все будет замечательно, потому что ради них он перевернет весь мир вверх дном.
Знаю я и о судьбе Дениса. Как оказалось, его поместили в психиатрическую клинику. Только вот спустя год после того, как это произошло, он неожиданно скончался во сне. Думаю, тут нет даже смысла подозревать кого-то в его смерти, потому что все и так очевидно. А Марина продолжает отбывать свой срок в женской колонии, и, наверное, поминает одну школьницу недобрым словом.
С Марией Вениаминовной я переписываюсь, причем настоящими письмами. Она очень рада, что у меня все хорошо, и продолжает преподавать. И, честно говоря, я очень за нее рада, потому что эта замечательная женщина на своем месте.
Учеба мне дается легко, и мать на самом деле изменилась, как и обещала мне. Она больше вообще не притрагивается к алкоголю, а когда у нее возникает такое искушение, я напоминаю ей давнюю историю бедной школьницы Каштанки. Мама работает в магазине одежды. Платят ей не очень много, но я привыкла жить скромно, и вместе с моей стипендией отличницы нам на все хватает.
А вот личной жизни у меня нет никакой, но, честно говоря, я и не уверена, что готова к ней. Потому что я слишком часто вспоминаю бывшего лучшего друга, и слишком сильно надеюсь, что однажды мы встретимся, и я узнаю, что он все еще помнит обо мне. В конце концов, даже самый большой город на самом деле очень тесен, и столкнуться со знакомым человеком не так уж и сложно. Возможно, жалеть о том, что я его отшила — глупо, но я скучаю. И на самом деле надеюсь его увидеть снова.
Интересно, поможет ли мне судьба исполнить это глупое и нелогичное желание, если когда-то я стерла все его контакты и заблокировала его везде, где только могла?..
Послесловие первое. А что, если?.
Спайк
Чем больше я живу, тем чаще чувствую себя то мудаком, то идиотом. Последние года три больше идиотом, конечно. Я не привык не иметь возможности пойти к отцу и просто попросить денег. Не привык рассчитывать во всем только на себя, еще немного на Стаса. И уж тем более не привык, что расположение окружающих нужно завоевывать. Нежданное воскрешение Змея под новой личиной три года назад разрушило мою прежнюю жизнь до основания. Заставило включить мозги и осознать кое-что очень неприятное. Например то, что я подонок и эгоистичная сволочь, которая никогда не пыталась поставить себя на место одной несомненно красивой и совершенно неуверенной в себе школьницы. Такой, какой я ее знал до того рокового года. Такой, которую никогда не принимал всерьез и видел в ней нечто среднее между любимой домашней зверушкой и игрушкой, которую можно и сломать, если сильно захочется.
Человека во Владе я увидел только тогда, когда она оказалась втянута в конфликт, начавшийся из-за наших со Стасом родителей — двух бесприципных подонков, кинувших лучшего друга ради бабок. А до того… Нет, мне не хотелось, чтобы она пострадала, и я даже не думаю, что был неправ, устроив ей тот жестокий спектакль. Но это не была попытка защитить близкого человека. Это был результат примерно тех же эмоций, которые движут хорошим хозяином, когда он везет своего питомца к ветеринару. Я в грош ее не ставил, и, собственно почему? Потому что она не родилась у богатых родителей и беззаветно мною восхищалась. А потом и любила.
Я игрался с ее чувствами. Специально вынуждал ее пить, чтобы она натворила какую-нибудь смешную глупость, над которой можно поугарать вместе с такими же самодовольными болванами, как я сам. Постоянно сначала целовал ее, или еще как-то демонстрировал интерес, а потом резко отталкивал, и глумился над тем, что она не отправила меня на хуй за такие выходки. Иногда Стаса все это начинало раздражать сильнее обычного, и тогда он бил мне морду. Его страшно бесило то, как я обращаюсь с нашей «подругой», а она об этом даже не подозревала. Потому что так хотел я. Напротив, она, кажется, до последнего была уверена, что он ее терпеть не может. А он искренне ей сочуствовал и много раз говорил, что если бы я не был его другом, то он бы раскрыл ей глаза.