— Но... мне говорили, что якобы он выжил, хоть это и кажется невероятным. Удар был очень сильным, — сообщила я собеседнику. — Повезло парню.
— Ему повезло бы еще больше, если бы его не навестили, — коротко хохотнул Резо, оживившись на диване.
Леонард Эдуардович бросил на него укоризненный взгляд, после которого кавказец снова превратился в глухонемое, слепое и безразличное ко всему изваяние. Я обалдело уставилась на собеседника:
— Так это... Это не случайность? В смысле, вы шофера...
— Деточка, политика и бизнес — весьма жесткая сфера деятельности. А вдруг Толик вошел в «долю» с Крутых? Я не мог этого допустить. Анатолий и правда чудом уцелел в аварии. Врачи недоумевали и утверждали, что он родился в рубашке. Мы с Резо навестили его в больнице, поговорили по душам... Никакой рубашки не нашли... Кстати, именно Анатолий дал мне подробное описание вашей, Афанасия Сергеевна, прекрасной внешности. Вы действительно красивы, поверьте старому ловеласу! У вас какая-то очень тонкая, ускользающая красота. Прекрасная Елена, часом, не входит в число ваших предков? Если так, то я могу понять, почему началась Троянская война.
— Вернемся к делу, — с плохо скрываемым раздражением потребовала Клюквина, заметив, что я зарделась от комплимента. Все-таки дядька обладал чертовским обаянием!
— Да, собственно, это все...
— То есть вы хотите сказать, что Анатолий умер вскоре после вашего визита к нему в больницу? — деловито уточнила Клавка.
В ответ на этот вопрос Леонард с нежной улыбкой повел плечами, мол: утверждать этого не могу, но все возможно.
— А... — Клавдия хотела еще о чем-то спросить, но господин Карпинский, легонько хлопнув по столу ладошкой, весомо произнес:
— Все. Вечер вопросов и ответов на этом считаю закрытым. Больше, к сожалению, ничего сказать не могу. Итак, о сроках вы помните, об условиях мы договорились. Засим позвольте раскланяться, — с этими словами Леонард Эдуардович поднялся и в сопровождении верного оруженосца Резо покинул наше жилище, чему, собственно, мы с Клавдией вовсе не препятствовали.
— Ну, что скажешь? — заперев за гостями входную дверь, поинтересовалась Клавдия, отчего-то избегая смотреть мне в глаза.
— Скажу, — пропыхтела я. — Вот я сейчас тебя покалечу чем-нибудь тяжелым и отправлю лечиться в тот самый санаторий, где поправляется «от контузии» мой пупсик!
В подтверждение серьезности намерений я схватила в руку собственный сапожок с настоящей, между прочим, шпилькой, и угрожающе замахнулась.
Клавка на всякий случай отскочила в сторону кухни и уже оттуда примирительно и немножко обиженно прокричала:
— А что я могла сделать?! Он приперся, прямо с порога заявил, что все знает, и точненько описал и тебя, и чемоданчик. Думаешь, мне охота было партизанку в тылу врага из себя изображать? Дядька, сразу видно, крутой, а тут еще этот гамадрил Резо!
— Угу, потому ты меня и сдала... — при упоминании о горячем кавказском парне моя рука машинально коснулась заплывшего глаза.
— Не сдала. — Клюквина, осмелев, высунулась в коридор, где, все еще держа сапожок, стояла я. Злость на сестрицу прошла, я таращилась в зеркало и соображала: есть во мне что-нибудь от Прекрасной Елены или старый ловелас просто льстил? — Не сдала, а всего лишь... Начала первый раунд переговоров на высшем уровне.
— Кажется, ты, дорогая, заразилась от Леонарда манией величия! — усмехнулась я.
— Он мог меня убить. А потом и тебя!
— Ну и что? Твои переговоры лишь отсрочили наше отбытие в мир иной, неужели непонятно?
— Почему? — бледнея до синевы, пролепетала Клавка.
Удовлетворять вполне понятное любопытство сестры я не спешила — пусть помучается! Я не спеша сварила кофе, настрогала бутербродов с колбасой и сыром (все это время Клавдия жалобно постанывала) и, усевшись за стол, пустилась в рассуждения:
— Тебе не кажется, что Леонард был с нами слишком уж откровенен? Почему он так легко расстался с деньгами? Кстати, ты их хоть пересчитала?
— Ага. — Клюквина облизнула пересохшие губы. На легкий ужин она даже не взглянула. — Триста пятьдесят тысяч долларов.
Я присвистнула:
— Не хило! Ну, и когда в последний раз ты видела человека, который так просто расстается с такими деньгами? Даже за наши красивые глазки...
— Я подобных людей вообще не видела. Это ж надо быть полным придурком!