Попав в разряд постоянного любовника, Кеша на первых порах просто балдел от шикарной жизни. Леонард — добрая душа! — баловал своего пажа дорогими подарками, вояжами в заморские страны и осыпал ласками. Но в скором времени Иннокентий, подобно Марине, стал задумываться о будущем. Годы пройдут, молодость тоже, тело одряхлеет, а что взамен? Работать юноша не хотел, да и не мог, полагая, что не для того он уродился таким красавцем, чтобы вкалывать у станка на каком-нибудь заводе. А денег ох как хотелось! Причем не частями, а сразу, и желательно — в большом количестве.
И стал паж потихоньку выпытывать у своего благодетеля, как тому удалось обрести свое богатство и могущество? Все расспросы, разумеется, велись очень осторожно и сопровождались ласками, от которых Карп таял, как мороженое в июле, а следовательно, терял бдительность.
В конце концов Иннокентий выяснил некоторые особенности бизнеса Леонарда и крепко призадумался. Да, деньгами запахло, но самому ввязываться в кампанию по отъему денег у хозяина было опасно. Принц хоть и любил своего пажа, однако в случае чего мог и шлепнуть: незаменимых людей, как известно, у нас нет, а уж смазливеньких пажей — и подавно.
«Тут нужен мудрый руководитель», — решил Кеша. Придя к такому выводу, он стал присматриваться к ближайшему окружению Карпа.
Глеб Крутых привлек внимание Иннокентия по двум причинам. Во-первых, он заметил, что Лео целиком и полностью доверял Глебу. А во-вторых. - Мужик был такой душкой!
И вот как-то раз, когда Карп отправился в «служебную» командировку — неотложные кремлевские дела требовали его личного присутствия в Грузии, — Кеша навестил Глеба. Дверь гостю открыла Марина. Примерно с минуту бывшая Золушка и нынешний паж очумело моргали друг на друга, издавая маловразумительные звуки, похожие на горловое пение якутских шаманов. Подобная реакция была вполне понятна, ибо Марочка и Кеша видели друг друга в доме Карпа и знали, кто есть ху. Возможно, столбняк двух... как бы это помягче сказать? Двух «личных собственностей» Леонарда длился бы дольше, не появись на пороге Глеб.
— Что-то случилось? — живо поинтересовался он у Кеши.
Тот очнулся и, нервно дернув кадыком, неожиданно заявил:
— Мне нужно поговорить с твоей женой.
Паж шестым чувством угадал настроение женщины: он знал ее историю и вполне логично предположил, что она захочет отомстить обидчику. А обиженная и оскорбленная женщина на многое способна! Потому Кеша мгновенно изменил свои планы и решил поговорить не с Глебом, а с его супругой. Маринина интуиция тоже не дремала и подсказала ей — миг торжества над оскорбившим ее принцем близок, стоит только руку протянуть. То бишь выслушать Иннокентия. Не зря же он осчастливил их дом своим визитом!
Не медля ни минуты, Марина буквально втащила Кешу в просторную кухню, а мужа попросила оставить их на полчасика. Глеб покорно удалился. Он Давно понял, что его жена — особа своенравная, и старался ей не перечить. Да-а, граждане: господин Крутых очень любил Марину!
Беседа двух аферистов затянулась надолго. Глеб нервно расхаживал по кабинету, несколько раз порывался подслушать разговор, но всякий раз останавливал себя напоминанием, что Кеша — любов ник Карпа, а Карп — его босс. Вызвать даже малейшее недовольство босса значило навлечь на себя его гнев. А это чревато самыми нежелательными последствиями. Но, с другой стороны, явление Кеши что-нибудь да значило?..
Сомнения терзали Глеба и чуть было не растерзали совсем, но тут послышались голоса Иннокентия и Марины, и хозяин дома наконец решился покинуть кабинет. Он сразу отметил, что лицо Марочки просто светилось от счастья. «Что это с ней?» — озадачился Глеб и, пребывая в состоянии глубокой задумчивости, проводил неожиданного гостя. На прощанье Иннокентий ласково потрепал Крутых по щеке, а потом произнес загадочную фразу:
— Вот увидишь, у нас все получится!
С этой минуты началась у Глебушки жизнь — ни в сказке сказать, ни пером описать! Марочка вдруг стала проявлять трогательную заботу о своем супруге: вставала рано утром, собственными ручками готовила изысканный завтрак, провожала его на работу, встречала и даже несколько раз обмолвилась: дескать, не пора ли нам подумать о продолжении рода? Эту мысль она успешно претворяла в жизнь по ночам. Глеб до сей поры и не догадывался, что жена его — женщина страстная, как сотня древнегреческих гетер, и умелая, как две сотни японских гейш.
У умного, ухватистого, оборотливого и расчетливого Глеба время от времени возникала мысль, что столь пылкая любовь Марины как-то связана с визитом Кеши и их уединением на кухне, но он не позволял себе, а может, просто не хотел верить в коварство любимой. А зря! Примеры Марочкиного коварства были хорошо известны.