— Исключено, — пробирающий до самого нутра взгляд сменяется на хищный оскал. — Тебя я проверил в первую очередь. И я слежу за тобой. Даже если ты меня не видишь — <i>я</i> тебя вижу.
Я, словно жертва, загнанная хищником в угол между неумолимой, мгновенной гибелью и медленной смертью от когтей, разрывающих моё тело на части — иного выбора мне не дано. Лидер снова двигает меня к обрыву. В сторону мне не улизнуть, его сильные руки заключают меня в стальную петлю.
— И я знаю, чего ты хочешь, — я забываю дышать, когда кончик его языка касается пульсирующей точки на шее, проходит по мочке уха с вздетым в неё маленьким гвоздиком, когда он шепчет мне едва слышно фразы с недвусмысленным подтекстом. Я завожусь с пол-оборота, вспыхиваю, как факел.
— Прямо здесь?! — Эрик отпускает меня, я подныриваю под его рукой, освобождаюсь от душных объятий, но от мутного, тянущего возбуждения избавиться уже не могу. Элементарные правила приличия останавливают меня от того, чтобы поддаться своему желанию. — Ошибаешься, я не страдаю эксгибиционизмом.
Смотрю в упор на патрульного, который стоит выше на пролёт и старательно делает вид, что его тут нет. Если бы Эрик решил осчастливить любую, более сговорчивую, чем я, девушку, не сходя с площадки, вряд ли кто-то рискнул бы ему помешать — Лидер же, чтоб его! Снова некстати вспоминаю Лори.
— Ну, и куда ты полезла? — я проявляю чудеса самодеятельности и спускаюсь вниз на пол пролета. — Сама справишься, без страховки?
Ухмыляется, стоит, сложив руки на груди, ждёт, когда я зачем-то решусь посмотреть вниз. Меня одолевает приступ тошноты, и моя независимость тает на глазах. Все-таки я боюсь высоты. Эрик тянет мне руку.
— Давай-ка назад. Первый пойду. Будешь падать — кричи. Поймаю.
Прямо сейчас, когда у меня мелко трясутся колени, я не вижу в этом абсолютно ничего смешного.
Эрик уже четвёртый час на совещании, его вызвали сразу после нашего возвращения со Стены, а у неофитов свободный вечер перед завтрашними тестами — с утра они начнут проходить пейзажи страха. Я не уверена, что мне хочется испытать то, что им предстоит, хотя, мне кажется, все свои страхи я уже испытала наяву. Эти беспечные дети ещё не нюхали настоящей войны, они не знают, что большинство из них не вернётся с первого же боя. Правила изменились, таблица результатов заметно расширилась, руководство лихачей теперь набирает неофитов с низкими баллами — их не жаль пустить в расход. За красной чертой таблицы остаётся лишь пять-шесть имён, и эти ребята уходят обратно в родные фракции — никто из Лидеров не желает добровольно пополнять изгоями ряды повстанцев и терять лояльных к системе людей.
Под оглушительный свист одна из девочек снимает майку, сверкая немаленькой грудью в кружевном белье — наверняка проиграла какой-нибудь спор. Слышу звон жестяных фляжек и чьи-то похабные стоны в тёмном углу за бетонной колонной — новобранцы куражатся в стиле Бесстрашных, пока их не видят командиры.
Проклинаю себя за то, что так надолго застряла в лазарете, крадусь вдоль наспех сваленного инвентаря, сливаюсь со стенами, вжимаю голову в плечи; мне неуютно среди пьяных лихачей, их подвиги знакомы мне ещё по Эрудиции. Я зашивала разбитые головы у передравшейся охраны и разрывы промежностей у своих же медсестёр, по собственной глупости попавших в их очередной вертеп, а то, что во фракции вражеский агент не добавляет мне спокойствия.
— Поцеловать вон ту классную блондинку! — слышу вслед; ко мне подбегают сзади, неуклюже хватают за талию, почти отрывая от пола.
— Эй, руки убрал! — протестую я, когда прыщавый неофит впечатывает мне в лицо слюнявый поцелуй, промахиваясь мимо губ. Омерзительно. Щёку хочется поскорее вытереть насухо и заодно обработать антибактериальным гелем.
— Следующее задание! Найти Эрика и назвать его душкой! — Похоже на старую игру в правду или действие. Слышу заливистый девичий смех, закатываю глаза. Пусть называет сама, раз ей так хочется, а ей наверняка хочется — неофитки здесь делятся ровно на две половины, одна из которых при виде молодого Лидера нервно икает от страха, другая томно вздыхает, приложив к груди ладошки.
Чувствую себя бессловесной куклой, по нелепой случайности попавшейся в руки избалованным деткам; ещё немного и кукле отвертят пластиковую голову забавы ради. Расплескав половину по дороге, мне всучивают флягу с дурно пахнущим алкоголем. Жидкость липко течет мне по рукам, я брезгливо осматриваюсь, куда бы мне деть эту дрянь и куда деться самой.