— Грёбаные сутки! — Чувствую, как его пальцы раздвигают налитые кровью, чувствительные складочки.
— Сначала ебучий подрыв. — Вскрикиваю, когда он находит и нарочно сдавливает мне клитор до ощутимой боли.
— Потом этот твой ублюдский ботаник. — Я совершенно мокрая, в меня легко проскальзывает сразу два пальца.
— Потом Макс со своим нытьём. — Среди непрерывного потока трёхэтажной брани я с удивлением понимаю, что он только что перечислил все внешние обстоятельства, которые в последние сутки не давали нам оставаться наедине столько, сколько ему хотелось бы.
— И ты тут ещё с этими тупыми пиздюками! — Третий палец, втиснутый внутрь, ощутимо растягивает меня и начисто лишает способности мыслить. Член с угрожающим натиском упирается в тугое кольцо мышц, а грудь ноет от умелых, настойчивых, ничуть не нежных ласк. Чувствую себя конченой мазохисткой — мне больно и хорошо одновременно.
— Эрик! — у меня невольно сгибаются колени, от чего я глубже насаживаюсь на его пальцы, чувствительная точка внутри меня пульсирует от быстрых, мерных движений, вызывая неуместное желание сбежать из душа в туалет. Я на грани безумия, одной лишь рукой он почти доводит меня до развязки.
— Расслабься и пусти меня.
Мой организм реагирует ровно наоборот. Я невольно пытаюсь отстраниться, плотнее вжаться в прохладный камень душевой, но на грани меркнущего сознания понимаю, что мои попытки к сопротивлению бесполезны — Эрик возьмёт всё, что ему хочется и как ему хочется. Мною управляет банальный страх неизвестного, будто меня снова лишают невинности.
— Так будет легче, — Лидер повторяет свою просьбу шёпотом по моей влажной шее вместе с движением губ вдоль позвонков; его пальцы между моих ног наращивают темп.
Я парализована этими необычными ощущениями. Наслаждение обрушивается на меня волнами цунами — одна сильнее другой, и каких-то долей секунды мне не хватает, чтобы дойти до пика. Эрик слишком чётко контролирует моё удовольствие.
Его член входит в меня, преодолевая сопротивление, я громко ахаю и замираю, дышу глубже, стараюсь расслабиться и уменьшить риск травм. Похоже, он не шутил, когда говорил, что в ближайшее время мне будет больно сидеть. Царапаю стенку, челюсти сводит в беззвучном крике, меня раздирает напополам резкий контраст неудобства, боли и острого наслаждения. Эрик входит в меня чуть глубже и останавливается; ожидаемых фрикций, которые наверняка надорвали бы мне неподготовленную мышцу, не следует. Тугая, саднящая наполненность оттесняет все другие ощущения за границу разума, я больше не сопротивляюсь, несколько движений пальцев по влажным внутренним стенкам — и организм предаёт меня, я кончаю с его членом в моей заднице.
— Твою мать, — выжимаю из себя. Голос окончательно сел, кости и суставы будто желейные, лишь плотное кольцо его рук, сомкнутых у меня под грудью, не дают мне сползти на поддон душевой кабины. Хочу отстраниться, высвободиться, пережить отголоски безумных ощущений без настойчивого присутствия их виновника в моём интимном пространстве, но для Эрика понятия такого пространства, похоже, не существует вовсе.
— Ты ещё и ругаться умеешь?! — подначивает он, смеётся, разворачивая меня к себе лицом, пытается поймать мой пьяный, расфокусированный взгляд.
— Нельзя же так, больной ты ублюдок, — беззлобно шепчу ему в губы, на гнев не хватает сил, меня словно вывернули наизнанку, встряхнули и свернули обратно, оставив лишние детали.
— Привыкнешь. Дело тренировки.
Беспомощно приваливаюсь затылком к стене, закрываю глаза, чувствую его огрубевшую ладонь на своём лице — он убирает с моей щеки налипшие, мокрые пряди. Мне хочется беспомощно хныкать от болезненных ощущений меж ягодиц, тянущего, приятного опустошения внизу живота, от его объятий, таких тесных и жарких, что температура горячей воды, льющей на меня сплошным потоком, уже не кажется мне такой обжигающей. Безумно хочу пить; чувствую, что скоро сварюсь. Любое движение даётся через не могу, но Эрик ещё слишком далёк от разрядки.
В его спальне распахнуто окно, я вижу, как пар сходит с моей разгорячённой, влажной кожи. Я сижу у него на бёдрах, скрестив ноги за его спиной, крепко обнимаю за плечи, под моими пальцами — мягкий ворс коротко стриженого затылка, на шее — стылые прикосновения его губ, а подбородок растёрт докрасна колючей щетиной. На превосходящей позиции я могу задавать ритм, двигаюсь так, как хочется мне — я с его размерами освоилась и столь глубокое проникновение больше не причиняет мне боли.