Наконец они добрались до комнаты на самом верху. Здесь было жарко, в воздухе висел чад и, как и во всей башне, пахло подгорелым жиром. На полу посреди комнаты кто-то лежал, прикованный за ногу к кольцу в железном полу. Мальчик, подумал Варли, но тут пленник поднял голову, посмотрел на него сквозь спутанные волосы, и стало ясно, что это девушка – одетая в лохмотья, с синяками на горле и ободранными в кровь щиколотками там, где натирали кандалы.
– Извините, Бабуля, – быстро проговорил Варли. – Я не покупаю рабов.
У него не было принципиальных возражений против работорговли, но великий Набиско Шкин в своей книге «Капиталовложения в людей» советовал приобретать только здоровых особей. А эта курочка еле жива, в чем только душа держится.
– Она не простая рабыня, – просипела Бабуля Башли.
Переваливаясь, подошла к пленнице, схватила ее за волосы и повернула лицо к Варли:
– Как думаешь, кто она?
Варли вынул из нагрудного кармашка монокль и уставился в тусклые миндалевидные глаза. Кожа под грязью, ссадинами и солнечными ожогами была когда-то нежного сливочного цвета.
Варли пожал плечами. Эта игра начала его утомлять.
– Не знаю, Бабуля. Какая-нибудь полукровка с востока. Шань-Го? Айны? Эскимосы?
– Альюты! – прокаркала Бабуля Башли.
– Будьте здоровы, Бабуля!
– Альютская она, из Альютии.
Бабуля Башли выпустила волосы девушки – та вновь бессильно уронила голову. Бабуля проковыляла к Напстеру, с хрипом дыша за своей вуалью.
– Знаешь, кто она, торговец? Жена того моховицкого генерала! Царица Зеленой Грозы!
Варли промолчал, но невольно выпрямился, вынул руки из карманов и облизнул губы. Монокль его блеснул в полутьме. Ходили слухи, что дирижабль леди Наги разбился где-то в песках. Неужели это она? Вполне возможно. Варли видел ее фотографию в «Аэронавт-Газетт». Похожа, нет? На снимке она была в роскошном свадебном наряде, да и вообще для Напстера Варли все эти восточники были на одно лицо.
– Вот, нашла при ней. – Бабуля Башли извлекла из глубин своего многослойного одеяния золотое кольцо с узором из дубовых листьев. – И крестик на шее глянь: загванская работа.
Варли подошел к пленнице, прикрывая нос шелковым платком.
– Вы – леди Нага? – спросил он громко и раздельно.
Она слабо кивнула, глядя ему в глаза, и еле выговорила:
– Что с Тео?
– Это она про мальчишку из Загвы, вместе с ней был на дирижабле, – пояснила Бабуля Башли. – Мы его в машинное сунули. Сдох уже, наверное. Так я спрашиваю, торговец, что делать-то с ней? Я не могу и дальше держать ее тут в шикарных условиях. Как обычную рабыню ее не продашь, слабая слишком, но кому-то же она может пригодиться? Все-таки царица моховиков…
– О да, – задумчиво отозвался Напстер.
– Я тут подумала: может, шкуру с нее снять? – подала идею Бабуля Башли. – За шкурку хорошие денежки дадут, а? Можно коврик хорошенький сделать или подушки обтянуть…
– Ох, нет, Бабуля! – вскричал Напстер. – Самое ценное в ней – это мозги!
– Пресс-папье, что ли, сделать хотите? Или еще что?
Напстер наклонился к Бабуле ближе, насколько позволяла брезгливость, и постучал себя пальцем по виску:
– Ценно то, что она знает! Я могу отвезти ее в Воздушную Гавань и предложить «Тракционштадтсгезельшафту». Они хорошо заплатят.
– То есть целиком ее покупаете, как есть? Сколько дадите?
– Ну конечно, придется учесть транспортные расходы… И другие сопутствующие траты… К сожалению, из-за перемирия цены на рынке сильно упали, но если подумать…
– Сколько?
– Десять долларов золотом, – объявил торговец.
– Двадцать.
– Пятнадцать.
Бабуля Башли проговорила, словно думая вслух:
– Можно, конечно, наделать талисманов из ее пальчиков на руках да на ногах и распродать поодиночке…
– Пусть будет двадцать, – поспешно сказал Напстер и тут же отсчитал монеты, пока Бабуля не задрала цену еще выше.
Черный пескоход нашел себе свободный причал в одном из гаражей на окраине Катлерс-Галпа. Пилот в просторном одеянии с капюшоном убрал паруса и спрыгнул на палубу, закрепить причальный конец. Судя по всему, это был всего лишь слуга или матрос, – закончив работу, он застыл столбом, терпеливо дожидаясь, пока с корабля не сошла женщина. Тогда они вдвоем поднялись по лестнице и зашагали по железным мостикам, соединяющим между собой топки машинного отделения. Новоприбывшие направлялись к скоплению кафе и закусочных на корме городка. Нищие протягивали к ним чашки для подаяний, но, заглянув в лица, мгновенно оставляли свои попытки. Головорезы пустыни подступались к ним со смутным намерением побить и ограбить, но тут же отступали в тень под сплетением труб. Даже собаки разбегались с дороги.