Дырочки в пространстве — это еще небольшая проблема. Через нее могут вылезти всякие нехорошие сущности. Но, поскольку я видела когтистую лапу, этого опасаться сейчас не стоит. Первая — огромная и красная, видимо, самому Орху принадлежала или кому-то к нему приближенному. Вторая — поменьше, что перед Кавеллом лебезила — должно быть смотрителю грани или стражи. Так все в сознании Эвон запутано, что так сразу и не поймешь. Страж и смотритель, теоретически, могут закрыть разлом и сами, но им это даром не нужно. Их дело — сообщить Орху о разломе, а там уж как папа скажет. Скажет закрыть — закроют, скажет демонов в мир пустить — пропустят.
— Эй, мужики! — крикнула, заглянув в разлом.
В лицо ударил жар, но терпимый. За пляшущими внизу языками пламени ничего не разобрать. Что примечательно, каменный пол под ногами оплавился в месте разрыва, резко уходил куда-то вниз, но дальше не расходился.
— Есть кто живой?
— Это Яма, адептка, — ехидно поправили из-за спины.
— Есть кто мертвый? — снова тишина. — Я сейчас плюну!
— Плюну в ответ — захлебнешься! — ответили мне грубым и хриплым голосом.
Отлично! Связь установлена.
— Тебя как звать, мужик?
— Убейся, противная!
Предложение? Оферта? Судя по тому, как они здесь сделки любят, буду публичной офертой считать.
— Зачем?
— Все польза будет. Душа, сила, мне-е! — какой-то пресыщенный ответ, тоном декана, который сейчас в обмороке лежит. Впрочем, что-то мне подсказывает, что он этот самый обморок скорее уже изображает, а демон, с которым я решила торг завести — зажравшийся огонек, которому моя душа требуется.
— А мне что с этого?
— Помри, говорю.
— Так что мне за это будет, если помру? — терпение и настойчивость в переговорах — наше все.
Тишина. За спиной откровенный хохот. Затем языки огня взметнулись ввысь, вырвались из разлома и, сравнявшись со мной по росту, приобрели очертания рогатого бестелесного существа.
— А что хочешь?
Так. Вот это очень деликатный, даже интимный вопрос. Любой корпоративный юрист скажет, что выкладывать на переговорах сразу все карты — верх глупости. Вести необходимо издалека, прощупывая почву, усыпляя бдительность, играя на гордыне и чувстве собственной значимости контрагента.
— Звать-то вас как, господин?
— Арахрахн, — то ли прорычал, то ли чихнул огненный сгусток, потеряв форму, а затем вновь собравшись в очертание огненных мускул, увенчанных рогами.
— Меня На… э-э… Эвон я. Эвон Ревиаль. Вот скажите, Арахр…хр, — замялась, решив, что обращаться к нему по имени точно не буду. — Скажите, для общего мне развития. Чтобы закрыть такой вот малюсенький разломчик, чисто теоретически, много сил потребуется?
— Смотря кому, — замялся Арахрахн.
— К примеру, стражу грани. Ну, скажем… Вот вам? — переспросила, подчеркнув значимость последнего слова.
Гордость и гордыня — первые качества, бережно лелеемые демонами, это я уже сама поняла, даже несмотря на Эвоновы знания.
— Мне? — хмыкнул он, а затем рассмеялся. — Да мне это ничего не стоит, смертная. Щелкнуть пальцами!
— Великолепно! Запомнили! А помереть — процесс тяжелый. Остановка сердца, остановка дыхания, остановка кровообращения и всех функций организма. Пока все остановишь — замучаешься! Боль, опять-таки, ужас от осознания, что все кончено. Перед этим — завещание составить, дела земные завершить, гроб красивый выбрать, место для погребения купить, позу для смерти выбрать, — я загибала пальцы. — Смекаете?
— Сдохнуть сложно?
— Да не то слово как сложно! Еще хотите, чтоб я сдохла?
— Хочу, — довольно осклабился Арахрахн.
Каждая человеческая душа, после смерти попадает в Яму. Нет, конечно, единицы летят в Небо, но Эвон это явно не грозит. Да и мне, как Наде, в принципе тоже. Так вот души питают Яму силой. Когда душу приводит конкретный демон, часть силы уходит ему, остальная — Орху. А сила — основная разменная единица в Яме. Это что-то вроде денег на Земле. За нее убивают, заключают браки по расчету, раздвигают ноги, задирают хвосты, ломают клювы и все такое прочее.
— Сделка! — радостно воскликнула я.
— Помрешь? — с сомнением покосился Арахрахн.
— Помру! Обязательно! Хоть процесс этот тяжелый, сложный, мне вообще целой жизни стоить будет, но вот почкой клянусь — помру. А вы взамен разлом закроете.
Демон задумался, приложил огненную ладонь к подбородку, почесал бестелесное лицо. Я дожала: