— Так как конкретно ты собираешься достать информацию? — обратился к нему Грэм впервые за полчаса езды.
— Поговорю с ним, — неохотно отозвался Найтвуд.
— А если он будет молчать?
— Ты на что-то намекаешь? — раздраженно спросил мужчина.
— Просто напоминаю, что я могу расколоть его в любой момент, когда тебе наскучат разговоры.
Грэм демонстративно хрустнул костяшками пальцев. Найтвуд поежился.
— Нет уж, спасибо. Хватит с меня твоих методов.
— Ты все еще недоволен? По-моему, на складе все прошло отлично.
— Да, не считая того, что нас обоих чуть не убили. Это была ошибка, — занудно повторил Найтвуд в двадцатый раз.
— Нет, не была.
— Нет… была.
— Слушай, что у тебя за пунктик с ошибками? — повернулся к Найтвуду Грэм.
— Это не пунктик. Просто есть то, что правильно, и то, что нет. Но ты явно не понимаешь различий.
— А как тут можно различить? — удивился Грэм. — По крайней мере, пока не попробуешь? Мы живем в мире вероятностей, приятель. Никогда не знаешь наверняка, какие действия приведут к каким последствиям. Так что приходится просто… действовать.
— Поэтому ваша цивилизация и относится к «низшим», — проворчал Найтвуд себе под нос.
— Чушь! — отмахнулся Грэм. — Или хочешь сказать, у вас иначе? — Он вопросительно уставился на Найтвуда.
— Смотри на дорогу, — буркнул тот. — Я полагаю, некоторым людям легче объяснить, чем послать их.
Вопреки ожидаемому, Грэм не обиделся. Наоборот, лишь довольно хрюкнул.
«Никогда мне не понять людей», — подумал Найтвуд и принялся разъяснять:
— В мире, откуда я родом, точнее, в мирах… В общем, не важно… там люди знают, что правильно, а что — нет. Нашему миру гораздо больше лет, а потому местному человечеству удалось накопить огромнейший опыт. И главное, чему мы научились, — это учиться на своих ошибках. Люди там находятся на гораздо более высоком уровне самосознания. Они понимают причины и следствия разных действий, своих и чужих, для ближайшего и отдаленного будущего.
Потому общество, которое мы построили — гармонично. Люди там знают ответы на все вопросы, они не сомневаются. Они точно знают, что хорошо, а что — плохо, что черное, а что — белое. Потому они не совершают ошибок. И их жизни идеальны.
Грэм удивленно хмыкнул, но ничего не сказал. Насколько Найтвуд мог судить, он действительно внимательно слушал.
— Те же, кто начинают сомневаться в опыте поколений, — продолжил Надзиратель, — в том, что правильно, а что — нет, те становятся на скользкий путь сомнений. Сомнения точат их до тех пор, пока они не пытаются идти своим путем, искать свои ответы на вопросы. Но все ответы на все возможные вопросы в нашем обществе уже существуют, а потому их собственные действия ведут только к одному — к ошибкам.
Найтвуд перевел дыхание, глядя на серую ленту дороги, скользящую между колес автомобиля.
— Я так и не понял, — вмешался Грэм. — Что такого ужасного в совершении ошибки?
— Это худший проступок, который может совершить человек, потому что сомнения и ведущие к ним ошибки подрывают устои всего общества. Одна ошибка одного человека способна разрушить все, что мы построили.
Потому совершение ошибок строго карается — вплоть до тюрьмы. У такого заключения нет конкретного срока. Человек сидит до тех пор, пока не осознает, что путь сомнений — это путь ошибок, и не исправится.
— Так было с тобой?
— Что?! — от неожиданности Найтвуд развернулся к Грэму всем корпусом.
— Мы долго следили за тобой и кое-что знаем, — невозмутимо ответил мужчина.
Найтвуд помолчал. Ему не хотелось говорить об этом, но какая теперь разница?
— Да, так было и со мной, — ответил он, закуривая сигарету.
Он вдыхал горький дым, а когда выдыхал, ветер подхватывал его и уносил в открытую форточку, словно воспоминания.
— Меня посадили в тюрьму, тем более что моя ошибка привела к серьезным последствиям.
— Каким? — поинтересовался Грэм, но Найтвуд не ответил.
— Я просидел недолго. Меня завербовали и отправили на Землю. Так поступают со многими заключенными, у которых есть потенциал для того, чтобы их использовать. Их отправляют в более низкие миры для того, чтобы они своими глазами увидели, к чему приводят ошибки. Как живут миры, где люди не знают, что правильно, а что — нет, и постоянно ошибаются.