— Я не знаю, — раздраженно ответил Найтвуд. Только туманных намеков ему сейчас не хватало. — А как я здесь оказался?
— Я тебя приволок, ясное дело, — довольным голосом ответил Трэнт Четвертак.
Непонятно почему, но Найтвуда удивил этот ответ. Хотя чего он ожидал: что это окажутся происки Грэма, который уже не раз спасал его жизнь? Или что ему помог какой-нибудь знакомый, узнавший его и подобравший с улицы? Но у него не осталось ни друзей, ни знакомых.
— Я как раз возвращался от Вшивого Бука, который задолжал мне денег, — начал рассказывать Трэнт, — когда увидел, как двое молодцов избивают и обчищают парня. Привычное, в общем, дело в этих краях. Потом они тебя бросили. Я сразу сообразил, что ты не из местных — слишком хорошо одет. Я подошел ближе, а когда присмотрелся, увидел кровь возле носа и на голове.
Ты не двигался, ну я и решил, что ты помер. А когда начал шарить по карманам в поисках того, что могло остаться, тут-то ты захрипел и зашевелился. Я сперва стреманулся, а потом сообразил, что ты жив, ну и приволок тебя домой.
— Зачем? — недоуменно спросил Найтвуд.
Он еще мог понять, зачем его спасали Кейси или Грэм, ведь он был им нужен. Но совершенно незнакомый человек?
— Как зачем? — уставился на него Трэнт. Кажется, его в свою очередь поставил в тупик вопрос Найтвуда. — Ну не бросать же тебя на улице, в самом деле! Ты бы там окочурился. На этот раз взаправду, — зачем-то добавил он.
Найтвуд хотел спросить еще что-то, но его снова разобрал кашель. В горло словно насыпали перца, а легкие пытались вывернуться наизнанку.
— Что это? Что со мной? — выговорил он сквозь хрипы.
— Да ты воспаление легких подхватил, пока на голой земле валялся. На-ка, отпей, полегчает, — и Четвертак снова сунул Найтвуду кружку.
Мужчина поморщился, но сделал глоток. Вкус был такой, словно в разбавленную мочу плеснули уксуса, но — странно — кашель отпустил.
— Секретный рецепт Четвертака. — Мужик улыбался от уха до уха. — Кого угодно на ноги поставит. Хочешь знать рецепт?
Найтвуд не хотел, но вопрос оказался риторическим.
— Добавить в крепкий черный чай две столовые ложки красного вина. Лечись по рецепту Четвертака, и к концу недели будешь на ногах!
Тут только Найтвуд распознал вкус и запах спирта, которые забивал отвратительный вкус напитка. Он хотел съязвить что-то по этому поводу, но понял, что у него не осталось на это сил. Все, чего ему хотелось — это лечь и уснуть.
— Спасибо, — проговорил он, пытаясь держать открытыми слипающиеся глаза.
— Ну-ка, давай, ложись. — Трэнт забрал у него кружку. — Отдыхай, наговориться еще успеем. Делать здесь все равно больше…
Конца предложения Найтвуд уже не слышал, потому что погрузился в глубокий крепкий сон.
Проснулся он в комнате один. Легкие тут же скрутил кашель, но не такой сильный, как накануне. Найтвуд сел в темноте, припоминая, где он. На фоне черной стены вырисовывался светлый прямоугольник подвального окошка, и Найтвуд вспомнил, что его приютил бездомный алкоголик. Этот факт все еще приводил мужчину в недоумение.
Осторожно держась за стену, Найтвуд встал. Слабость еще подкашивала коленки, но головная боль отпустила. Он добрался до выключателя у двери и зажег свет. Свисающая с потолка лампочка осветила подвал. Маневрируя в лабиринте из пустых бутылок, Найтвуд подошел к столу. Он взял одну из книг, громоздящихся на столе. Это была «Феноменология духа» Гегеля. Тогда Найтвуд взял другую — «Критика чистого разума» Канта. Были здесь Фейербах, Платон и Шлейермахер, и многие другие, чьих имен Найтвуд никогда не слышал. Сказать, что он был удивлен — было не сказать ничего. Зачем бомжу-алкоголику собирать книги по философии?
Исследовав стол, Найтвуд открыл дверь и вышел. Он оказался в просторном помещении с низко нависшим потолком и голым бетонным полом и стенами. Под потолком тянулись толстые железные трубы, а в дальнем углу пылилось заросшее грязью бойлерное оборудование.
Ближе к двери, из которой Найтвуд вышел, стояла покосившаяся тумбочка и стол на самодельных ножках с наполовину сгоревшей столешницей. На тумбочке на двух кирпичах лежала плитка-спираль. Рядом на столе было несколько грязных кружек, в одну из которых был опущен кипятильник. Из еды было несколько засохших хлебных корок, открытая пачка гречки и пяток использованных чайных пакетиков.
Найтвуду понадобилось время, чтобы осознать, что он забрел на кухню. Неужели кто-то может так жить?! На противоположной стене он увидел длинную полку. А когда приблизился, то понял, почему Трэнту дали прозвище «Четвертак». На полке были аккуратно разложены четвертаки, по годам, начиная с 1914 —неплохая коллекция. В некоторых местах были оставлены пустоты под года, которых у Трэнта пока не было.