Кейси и Грэм неотрывно смотрели в монитор. Ничего не происходило.
— Не работает, — озадаченно произнес Грэм. — Может, надо что-то нажать? Или включить?
— Нет, он должен запуститься автоматически… — В голосе Найтвуда звенела тревога. — Черт! Ничего не понимаю.
— Я объясню.
Грэм чуть не подпрыгнул, когда на весь экран появилось властное лицо мужчины лет пятидесяти. Карие глаза смотрели жестко, но спокойно.
— Здравствуйте, господин Александер. С вами говорит Элариус Тонг.
— Кто это? — спросил Грэм шепотом, обращаясь к Найтвуду.
— Я — действующий Глава Корпорации и без двух минут Председатель Межгалактического Совета.
Кейси замерла. Грэм, кажется, тоже был шокирован.
— Чем обязан? — спросил Найтвуд сквозь зубы. В голосе сквозило плохо скрываемое бешенство.
— Захотелось поговорить с вами лично. Объяснить, в чем причина вашего очередного провала. Возможно, объяснить наши мотивы — ведь мы не злодеи.
Знаете, прискорбно лицезреть вас в таком жалком виде, господин Александер. А ведь вы подавали большие надежды. Жаль, что вы совершили эту роковую ошибку и выбрали не тот путь.
— Я совершал в жизни много ошибок. Но это — не одна из них. — чересчур спокойно заговорил Найтвуд. — А даже если бы это было и так, я не жалею о ней. Это мой шанс искупить грехи прошлого.
— Искупить грехи! — Элариус рассмеялся. Мелодичным искренним смехом, от которого у Кейси все внутри перевернулось. — Боже, да вы просто смешны! Посмотрите вокруг! Ох, простите, забыл: вы больше не можете видеть. Но это не имеет большого значения — конец света вы не пропустите.
Кейси затаила дыхание, сердце бухало в груди часто и гулко. Но в эфире было тихо, Найтвуд молчал. Элариус заговорил снова:
— Знаете, господин Александер, вы были настоящей занозой у меня в заднице. Даже удивительно, как один ничтожный человечек с какой-то задрипанной планетки может причинить столько неудобств. Надеюсь, теперь вы осознали, что умрете в этой помойке.
— О, я осознал это уже довольно давно, — ответил Найтвуд. — И знаете что? Я горжусь тем, что оказался на этой планете и работаю с людьми. Да, они не идеальны. Мы не идеальны. Мы ошибаемся. Но это именно то, что делает нас людьми — свобода совершать ошибки. Свобода выбора.
— Свобода, господин Александер, — состоит в необходимости следования определенному пути, обязанности брать на себя ответственность за свои поступки.
— Или свобода — это право совершать собственные ошибки, — с нажимом сказал Найтвуд.
Глава Корпорации вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он сложил перед лицом руки, глядя на Кейси сквозь стекло экрана.
— Эта точка зрения принадлежит незрелой культуре, которая еще не понимает всех рисков, — спокойно начал он объяснять, — которая, как ребенок, просто хочет делать то, что хочется, невзирая на последствия.
Наша позиция рождена зрелой цивилизацией. Она формировалась в течение долгого времени, после того, как мы не раз и не два оказывались на грани самоуничтожения. Теперь у нас все хорошо и спокойно. Все счастливы знать все наперед, знать, что все будет хорошо. Наш мир — мир спокойствия и определенности. Где каждый может получить все, что хочет.
— Кроме свободы, — откликнулся Найтвуд. — Я все понимаю. Признаю, что ваша логика безупречна. Если разобраться, то все верно. Понятно, кто из нас прав.
— Так в чем же проблема? — Элариус вскинул брови. Кажется, он действительно был удивлен таким заявлением.
— Логика безупречна, но все же есть в этом какой-то подвох. Может быть, в том, что она слишком безупречна.
— Вы говорите, как настоящий землянин, — усмехнулся господин Тонг. — Быстро же вы переняли мышление этих обезьян.
— Вы не оскорбите меня, называя обезьяной. Уж лучше быть обезьяной, чем роботом. У обезьяны есть душа. В конечном итоге только бессердечная бесчувственная машина может принять решение уничтожить население целой планеты. И неважно, какие у вас причины. Я сделаю все, чтобы это остановить.
И Кейси вдруг увидела его. Так отчетливо, будто Найтвуд стоял перед ней — бледный, злой, смотрящий незрячим взором в одну точку. Увидела сжимающиеся до боли кулаки, желваки, ходящие под острыми скулами. Увидела блеск в его глазах, выражение злого упорства от осознания своей правоты. Правоты, за которую он готов умереть.
— Прекрасная речь. Очень вдохновенная. Вы заслуживаете аплодисментов, — холодно заговорил Элариус Тонг. — Вот только, боюсь, изменить вы уже ничего не сможете. Знаете, я ведь специально позволил вам зайти так далеко. Открыл доступ к информации о местонахождении компьютера, позволил прийти сюда.