– Одна ведет в ванную, другая в гардероб.
Вздрогнув от насмешливого голоса мужчины, сидящего напротив меня, я смутилась из-за того, что меня застукали за разглядыванием императорских покоев.
– Не смущайся, девочка. Как тебе комната императора Саронта? – на его губах играла ироничная ухмылка, ужасно напоминающая мне Киара.
– Впечатляюще.
– Да ладно, вижу, что тебе не понравилась спальня, можешь не притворяться.
Не зная, что ответить на его слова
– Ковер красивый, – на что Ардан громко расхохотался.
– Ну, что ж, приступим. Просто так ты бы не стала ко мне приходить и просить аудиенции. Я знаю, вы только прибыли из обители. Что-то случилось?
Разглядывая пальцы рук, разглаживающие складки на штанах, я не знала с чего начать и в то же время я помнила, как Бог-Отец, в теле ребенка жреца наказал рассказать все императору, не утаивая ничего, как я сделала во время разговора с Киаром и Риком.
Смело подняв голову, я начала рассказ с того момента, как потеряла сознание в своем комнате, вплоть до момента нашего возвращения. И только после того, как я закончила рассказ, поняла, что в горле пересохло, а Ардан, все это время пристально смотря на меня, ни разу не перебил.
Щелкнув пальцами, мужчина материализовал передо мной стакан с водой, а в его руках оказался бокал с красным напитком, видимо, вином, и дождавшись, когда допью, осторожно спросил:
– Ты утверждаешь, что с тобой говорил сам Бог-Отец. А по словам его главного жреца выходит, что этого монстра, заточенного внутри моего племянника, создал один из нас? Ты сама веришь в это? – уверено кивнула. – И он отправил тебя ко мне... Зачем?
– Я же сказала, вы знаете как найти связь между мной и Безумием. А также я должна рассказать вам то, что скрыла от брата и Киара.
Мужчина весь подобрался, черты лица заострились, а глаза подозрительно сузились.
– И что же ты скрыла?
– Я являюсь... – тяжело сглотнув, продолжила, – Всеоткрывающим ключом. Надеюсь, вы знаете, что это может значить?
На моих глазах Ардан Катран – мужчина, являющийся великим императором Саронта, когда-то поднявший свое государство с колен, создав будущее для всех ее жителей и переживший сражение с Безумием, резко побледнел, сжал бокал и хрипло спросил:
– Что-то еще?
Еще раз кивнув, продолжила, опасаясь реакции Ардана.
– Я думаю, мою связь с Безумием можно объяснить тем, что мой отец... один из тех, кто пятьсот лет вместе с вами сражался с ним и пытался заточить его в священном дереве.
– Кто? – не вопрос, а выдох на грани слышимости.
– Димаран Лиор, – голос дрожал, по лицу текли слезы, но я смогла закончить, – Один из трех выживших после той битвы. Семнадцать лет назад пытаясь нас защитить, он умер от руки моего дедушки.
В спальне монарха стояла мертвая тишина. Нарушил ее хруст раздавленного бокала в руках бледного императора, заставивший меня задрожать от плохого предчувствия.
Глава 29
Глава 29
Не скрою, я многого ожидала от нашего с Арданом разговора. В том числе надеялась, что этот мужчина сможет поведать мне то, что я не знаю о моем отце и той битве во время эпидемии. Мне было не понятно, какая же ситуация должна была произойти в прошлом, чтобы связать меня с Безумием. Но то, что я буду сидеть, вжавшись в кресло и дрожать от страха, смотря на бледного и разозленного императора мне даже в страшном сне не приснилось бы.
Оторвав свой взгляд от лица императора, я неосознанно посмотрела на бледную руку и длинные пальцы, сжимающие осколки, оставшиеся от раздавленного бокала. Сквозь длинные пальцы текло вино вперемешку с кровью, но ни один мускул ни дрогнул на лице Ардана, выдавая его боль. А может он действительно ее не чувствовал. Взгляд изумрудных глаз стал отрешенным и будто смотрел сквозь меня, видя что-то такое, что не дано было увидеть мне.
В следующее мгновение я вздрогнула. Ардан резко подскочил с кресла и, возвышаясь надо мной горой, пошатнулся. Оттолкнув кресло так сильно, что оно, немного отъехав с громким стуков, упало на пол, закрыл глаза рукой. Его бескровные губы шептали что-то невнятно, но прислушавшись, я смогла различить:
– Ран, зачем? Почему ты молчал? Ты ведь мог мне довериться... – голос императора был непривычно слаб.