– Эллеана, давай не будем рассказывать сказки и делать вид, что во всем виноват только я.
– Это ты винов…
– Тихо, – Риль не кричала, но дети сразу затихли.
Встав с моих колен, она подошла к ним, поцеловав по очереди, и взъерошила непослушные волосы.
– Мы все обсудим позже, и ваш папа обязательно накажет вас так, как вы заслужили, а сейчас марш в свои комнаты, вас ждут подарки от дяди Дариана, хотя вы их не заслужили.
Радостно вскрикивая, дети сначала бросились к Мышке, а после в мои объятия и, получив свою порцию поцелуев, припрыжку выбежали за дверь.
– Это что сейчас было? Я даже слово не смог вставить, – нарочито возмутившись, с удовольствием наблюдая за смеющейся Риль.
– Милый, на то и был весь расчет.
Я, конечно, безумно их люблю, но порой мне кажется, что они даны мне в наказание за все мои шалости и проделки, включая разрушение Небесной обители. Тихо посмеиваясь, Риль подошла ко мне и обвиняв за шею, нежно поцеловала. Значит, слышала мои мысли.
– Не наказывай их строго, они твоя полная копия и ты лучше всех должен их понимать. Дядя Ардан слезно просил не обижать его любимых внуков.
– Ну, раз дядя просил, так уж и быть, подумаю, Мышка. Но лекции им не избежать.
– А толку? Рин и Элли никогда специально ничего не разрушают, в отличие от их отца, – хитрый взгляд разноцветных глаз, брошенный из-под ресниц, заставил меня расхохотаться, но я тут же наиграно нахмурился: – И ты туда же? Сколько мне будете обитель вспоминать?
– Всегда, милый, всегда.
В легком поцелуе прикоснулся к мягким губам, прошептал на ухо Риль:
– Вы самое дорогое, что есть в моей жизни. Пусть так будет всегда, в таком случае можешь напоминать об этой проклятой обители хоть каждый день.
Мораль Танлей
Если меня спросят, какого это – умереть и воскреснуть, я не смогу ответить что-то вразумительное. Последнее, что я запомнила, перед тем как весь мир для меня померк, как думала на тот момент навсегда, было мое желание спасти всех моих близких, в том числе и Безумие от самого себя. Но было что-то необъяснимое и невероятное в том, что я видела после моей смерти. Когда же я вернулась к жизни, был только один вопрос: каким образом?
Сейчас, спустя много лет, мне с трудом вериться, что это все происходило со мной. Тот день, когда я вернулась к жизни, помню, как в тумане. Все произошедшее со мной казалось страшным кошмаром, не более. Иначе как можно было объяснить те видения? Я видела страдания дорогих мне людей, но ничем не могла им помочь, а сердце обливалось кровью от моего бессилия.
Очнувшись же в странной заброшенной спальне, я словно проснулась от долгого сна. В моей голове билась лишь одна мысль: найти и крепко прижаться к Киару, а все остальное отошло на второй план. Мне было все равно, что я очнулась в незнакомом месте, которое выглядело мрачным и запустелым, я не думала о странной белой рубашке до пят, что была на мне.
У меня внутри росло такое родное чувство наполненности, а та невидимая нить, которая так крепко связывала нас с Киаром, натянулась как струна и, что есть силы, потянула в неизвестном направлении. Не глядя по сторонам, вышла из комнаты, оказалось, это был второй этаж, чуть ли не бегом спустилась по лестнице и устремилась в темное помещение, в котором из света была пара горящих свечей и тусклый фонарь на стене. Но и этого было достаточно, чтобы я остановилась как вкопанная.
Мой взгляд неотрывно следил за Киараном, впитывая его хмурое лицо, впалые щеки, синие глаза, утратившие свой завораживающий блеск, потрепанную одежду и взлохмаченные волосы цвета пепла, а в моей груди сердце билось так быстро, словно я увидела моего любимого несносного лорда впервые за долгое время. Позже я узнала, что меня не было целых три месяца, а тогда мне не были понятны мои разбушевавшиеся чувства. Но чувства эйфории от встречи с ним, постепенно сменялось настороженностью, когда я увидела, как он потянулся за бутылкой, смотря на меня, но секундой позже, не успела я закончить говорить, выронил ее из рук и разбил. На его губах появилась какая-то сумасшедшая улыбка, пока он вглядывался меня, словно я не какое-то видение.