Я услышала все, что мне сказала бабушка, но зацепили меня только одни слова:
– Каких еще сироток? Ты о чем, бабуль? – мы же о моих студентах разговаривали, а куда она разговор увела?
– Риль, тебе что, твои коллеги не рассказали? Аристократы, да и обычные люди не хотят отдавать своих детей в таэры. Поэтому уже с давних пор в таэрат входят только сироты. Детьми, они растут в приюте, который находится под опекой самого императора. Попадают туда дети только с определенным даром. А позже их отдают учиться в академию на факультет таэров. Почему тебе об этом ничего не рассказали? – всем своим видом бабушка выражала возмущение.
Вопрос бабушки меня тоже возмутил. Обязательно у Зиры поинтересуюсь, почему мне ни о чем не рассказали. А вот к своим коллегам я даже подходить не буду, с ними и так все понятно.
– Бабуль, не волнуйся, я обязательно все узнаю. Мне только одно интересно: почему за все то время, что я живу в Саронте, ни разу не слышала о таэрах?
– Так эта не та тема, которую будут обсуждать на каждом углу. Без необходимости о них даже не поднимают разговор.
– А откуда тогда ты это знаешь?
– По молодости я работала в приюте, где росли будущие таэры. Вот там все и узнала.
Так вот почему бабушка рассказывала про таэров с таким видом, будто все про них знает, и так остро отнеслась к этой теме.
– Ладно, бабуль, думаю, на сегодня хватит. Ты иди, отдыхай, я здесь уберусь и сразу пойду собирать вещи, – говоря эти слова, я уже убирала со стола грязную посуду.
– Хорошо, Риль. Спокойной ночи, родная.
– Сладких снов, бабуль.
Закончив все дела, я попыталась уснуть, но из головы никак не выходили мысли о моей группе. Не удержалась от смешка: “Преподаватель-сирота станет куратор группы состоящей из одних студентов-сирот”. Как же иронично все складывается. Интересно, как отреагирует моя группа, когда узнает правду. Но, неужели, бабушка права насчет таэров, и их действительно кто-то подставил лишь только потому, что у них нет никого, кто мог бы за них заступиться и поддержать? В таком случае, какого этим студентам? Что они ощущали, когда раз за разом от них отказывались кураторы, а по академии начали гулять такие жестокие слухи и домыслы?
Засыпала я с мыслью о студентах и принятом решении стать опорой и поддержкой для них, по крайней мере, на время обучения в академии.
Проснувшись утром, быстро собралась. Хотелось поскорее выскочить из дома и оказаться в академии. Когда мы завтракали, в дверь постучали. Это был посыльный, которого из академии отправили за моими вещами. Хотела уже отказаться, потому что собрала я только нужное, и заняло все это две небольшие сумки, сама без труда бы донесла, но бабушка, не слушая моих возражений, отдала мужчине сумки.
– Раз академия отправила человека за твоими вещами, нечего отказываться от его услуг. Это его работа, вот пусть и работает.
Спорить с бабушкой было себе дороже, поэтому, быстро попрощавшись, выскочила за посыльным, но его и след простыл. Пройдя уже полпути, застыла на месте. Небо резко посерело от набежавших туч, молния прочертила небо, а за ней грянул гром. Негромко выругавшись, ускорила шаг. И почему я только не взяла зонт? Сейчас не хватало только дождя. С каждым ударом грома я ждала его и, как будто услышав мои мысли, с неба начал покрапывать мелкий дождь.
Как только я прошла через ворота СГА, хлынул настоящий ливень. Хотелось со всех ног броситься в корпус и оказаться в тепле. Я уже успела замерзнуть, а по телу пробегала мелкая дрожь. В корпус я заходила промокшая до последней нитки, а в туфлях противно хлюпала вода. Вытерев лицо ладонью, заметила недалеко Зиру. Она, видимо, поджидала промокших преподавателей, так как держала в руках махровое полотенце.