___________________________________________________________________
* Abducet praedam, cui occurit prior – Кто первым пришел, тот и уносит добычу (лат.)
========== Глава 15 и эпилог ==========
Я – твой, тебе принадлежу,
Раз обещаю к платежу
Себя и жизнь свою пустую,
Которой я не дорожу.
(Иоганн Вольфганг Гёте, «Фауст» - Фауст)
Утром Сакура ощутила какую-то странную тяжесть именно от того, что кто-то на ней слишком вольготно развалился. И девушка уже прекрасно знала, кто это может быть после вчерашнего вечера. Тяжело вздохнув, она осторожно ткнула Монаэля в плечо, чуть улыбнувшись. Он продолжал сопеть. Впрочем, зачем ей его будить? Всё и так хорошо… кажется, он так замечательно спит… действительно, даже будить не хочется. Хотя Сакура может на него хоть в кои-то веки полюбоваться – очень сложно уловить подобные моменты. За всё это время, казалось бы, он изменился на лицо. Если раньше Сакура могла видеть у него синяки под глазами, да и тени на верхних веках, то теперь их практически не было. Теперь его красивое лицо приобрело какую-то небывалую для демона свежесть, и это казалось странным. Раньше он казался мрачным, а сейчас как будто бы только что увидел все краски жизни и расцвёл буквально на глазах, даже если его лицо оставалось по-прежнему бледным. Но ведь сейчас всё по-другому, и Сакура даже не могла подумать о том, что она так сильно повлияет на этого демона.
Прокручивая в голове те моменты, что произошли вчера, она невольно поморщилась от отвращения – вспоминать это было гораздо ужаснее, чем видеть. Вчера Сакура как будто бы не участвовала в этом, а смотрела какой-то фильм ужасов, однако снятый так реалистично, что любой ребёнок, который посмотрел бы его, боялся тёмных углов и шарахался в сторону от каждого шороха, прячась ночью под одеялом и боясь увидеть светящиеся глаза в тёмной мрачной детской. Даже Сакуре казалось, что она теперь будет бояться тёмных углов – то, что она вспомнила сейчас, производило гораздо большее впечатление, чем то, что она видела в живую. Казалось, вчера просто всё проскользнуло мимо неё. Кроме последнего…
Последнее она просто не могла забыть из-за того, что это «последнее» отдавалось некой странной болью в низу живота. Это же вполне естественно, как считала Сакура; после такого, как она слышала от девчонок в школе, даже если с ними никогда не общалась, всегда начинает болеть низ живота, но потом всё проходит. Сейчас можно было забыть об этой боли, а лучше вообще не думать о том, что она существует. Сейчас для неё снова в её реальности был только Монаэль, который преспокойно продолжал спать, прижимая девушку к себе за узкую талию. И Сакуре именно сейчас он казался необычайно красивым. Действительно, он ведь просто неимоверно красивый, когда спит…
Девушка улыбнулась, склонив голову набок. Нужно убрать с его лица прядь чёрных волос, которая мешала и щекотала переносицу. Девушка заботливо, со всей нежностью и аккуратностью, на которую только была способна, осторожно убрала прядь волос с его лица, чтобы она не мешала ему спать. Послышался тяжёлый и несколько облегчённый вздох с его стороны, который Сакура восприняла как молчаливую благодарность. Девушка осторожно провела кончиками пальцев по его высокой скуле, затем по щеке, видя, что его густые чёрные ресницы вдруг задрожали. О нет, она его всё-таки разбудила…
Открыв глаза, Монаэль увидел, как девушка тут же отдёрнула от него руку, притворившись спящей. Однако от его глаз не ускользнуло то, как она пыталась подсмотреть, что он сейчас будет делать, глядя на него одним глазом из-под длинных ресниц, еле заметно улыбнувшись. Конечно, глупая попытка сыграть Спящую красавицу не удалась, а значит, самое время её помучить. И вот, едва ли девушка повернула голову в сторону, надеясь на то, будто Монаэль думает, что она спит, демон сразу же приблизился к ней, осторожно, еле ощутимо подув в аккуратное ушко девушки, заставив её вздрогнуть и сразу же тихо засмеяться, открыв глаза и повернув голову к нему.
- Зачем притворяешься? – тихо спросил он, вздёрнув правую бровь, несколько удивлённо посмотрев на Сакуру. Девушка лишь пожала плечами, улыбнувшись:
- Не знаю. А ты подумал, что я сплю?
- Нет, - фыркнул демон, с сарказмом закатив глаза, - ты же прекрасно знаешь, что от меня ничего нельзя утаить.
- Иногда это раздражает, - ответила ему Сакура, тяжело вздохнув, а затем подумав о том, что, может быть, Монаэлю будет не очень приятно слышать от неё. Он даже нахмурился, видимо, догадавшись, что Сакура у него сейчас может спросить. – А представляешь, вот так заведу себе нового демона, а от тебя даже ничего и скрыть нельзя, что я тебе буду изменять.
- Ты меня ни на кого не променяешь, - фыркнул он, с гордостью вздёрнув прямой нос, так что Сакура засмеялась, обняв его за шею и прислонив к себе.
Какой же он всё-таки глупенький… или нет, он ведёт себя как ребёнок только потому, что прекрасно знает, как сильно его любит Сакура. К тому же этот «ребёнок» знает, что Сакура принадлежит только ему. А значит, она не может принадлежать уже никому другому, как бы это глупо не звучало. А ещё этот «ребёнок» обязательно будет бороться за то, чтобы Сакура была только с ним и ни с кем больше. Конечно, на кого ещё Сакура его может променять? Разве она говорила, что ей кто-то нужен, кроме него? Конечно же, не говорила, а ему тем более об этом не скажет.
- Куда я от тебя денусь, - справедливо заметила девушка, вздёрнув бровь и принявшись осторожно гладить его по черноволосой голове, едва ли касаясь кончиков аккуратных рогов.
Но было то, что порадовало её больше всего: Монаэль не отдёрнул голову, а только прикрыл глаза. Кажется, ему нравилось то, что Сакура гладит его по голове и касается рогов. И всё же в этом демоне точно осталось нечто кошачье. Едва ли он стал подниматься, Сакура потянулась, повернувшись набок. Пускай сначала оденется, и только потом она тоже будет вставать. Конечно, как всегда это бывает, едва ли Монаэль оделся, а Сакура стала подниматься следом, прикрываясь одеялом, тут появилось существо, которое совсем не ждали. Видимо, Фурфур совсем забыл про вежливость… буквально вылетев из шкафа, оставив дверь распахнутой, он вытаращил глаза, посмотрев на густо покрасневшую от ярости и смущения Сакуру и ничего не понимающего Монаэля, который шумно сглотнул и уже сжал кулаки, чтобы выкинуть отсюда подальше этого грёбанного демона.
- Люциферова содомия, - выругался Фурфур, вдруг резко остановившись и так и держась за ручку двери гардероба.
Сакура поспешила плотно закутаться в одеяло, отвернувшись спиной к блондину, однако тот лишь улыбнулся, почесав затылок:
- Да, хорош подарочек, да, Монаэль? А я говорил, что…
Но дальше Сакура уже ничего не могла воспринять – послышался глухой звук удара, видимо, по голове, так как звук был ещё и тупым в это время. Девушка зажмурилась, представляя, как сильно досталось несчастному Фурфуру от Монаэля, но оборачиваться не спешила. Демон тихо застонал где-то сзади, зашипев и пробормотав что-то вроде «зайду позже», после чего зашёл обратно в шкаф, прикрыв за собой дверь. Сакура нахмурилась, повернувшись обратно к Монаэлю и уперев руки в бока по привычке, совершенно забыв, что она держит этими руками дурацкое одеяло. И, конечно же, оно без опоры сразу свалилось на пол, сбившись в кучу у стройных ног девушки, и Сакура сразу же вскрикнула, так раскрасневшись, как никогда ранее. Монаэль, тоже чуть покраснев, лишь скрестил руки на груди, усмехнувшись и прикрыв глаза. Но отвернуться не спешил, косясь на нежное тельце девушки, которое сегодня ночью стало уже несколько порочным лишь потому, что его касался демон. Сакура поспешила прикрыться и уже только потом подобрать одеяло, присев на корточки, чтобы Монаэль не увидел того, чего вообще видеть не стоит.
- Да ладно тебе, - фыркнул он, - после того, что произошло ночью, я, пожалуй, имею право видеть всё, что не дозволено.
- Спустись в кухню, - прошипела красная как рак девушка, прикрываясь одеялом, - я сейчас приду, и мы… позавтракаем.