Вечер поражения. На поверхности, как поплавок, голова тренера. Он, один он виновник. И состав не тот выставил, и в плане игры напутал, и не настроил игроков, и не ту замену произвел… Но это еще цветочки, присказка. Если же говорить «по-существу, копнуть глубже», то еще вопрос, такой ли уж он квалифицированный, как толкуют; скорее всего, раньше ему просто фартило. Он и тренировку-то, оказывается, толком не знает – помощники за него вкалывают, и с футболистами («нашими парнями») не нашел общего языка (либо чересчур строг, либо чересчур мягок – по выбору), и дерзок и заносчив с руководящими товарищами, критику выслушивает с кислой миной, умные статьи за него, поговаривают, дружок-журналист пописывает, всем опостылел своим нытьем о новых требованиях и условиях, как будто двадцать лет назад команда наша не была чемпионом… Флажки облавы втыкают скрытно, но в день какого-то особенно тяжкого поражения оказывается, что тренер в кольце и кругом шепчутся: «Еще не сняли?» Обычно снимают. А иногда, считая дело предрешенным, медлят. Никита Павлович Симонян полтора года работал в «Спартаке» зная, что приказ об его увольнении изготовлен и не хватает одного росчерка.
Впрочем, бывали случаи, когда вопрос об отстранении «подрабатывался» на разных этажах, а команда тем временем начинала побеждать, и тогда звучал отбой, «слухи» категорически опровергались, и даже начинали похваливать лиц, «проявивших необходимое терпение и понимание».
За уволенным тренером тут же начинают гоняться другие клубы; он думает, советуется, выбирает и воцаряется на новом месте, чтобы войти в очередной виток своей летучей карьеры.
К этому привыкли все: и сами тренеры, и люди, от которых зависит их назначение, и футболисты, и болельщики. Никто не рассмеется, не пожмет плечами, хотя тренерские превращения порой сродни цирковому иллюзиону, когда человек, перепиленный на наших глазах, раскланивается невредимый. Деловые репутации не страдают, несмотря ни на какие «формулировки». Но, само собой, ущемляется самолюбие, треплются нервы, а кто-то из менее стойких, глядишь, уже готов уступить, поддакнуть, промолчать, потихонечку предавая свою профессию.
Признание тренера главным и единственным виновником неудачи должно было бы служить доказательством от противного его решающей роли и в победных сериях. С этим, однако, соглашаются менее охотно, желающих вкусить от пирога удачи более чем достаточно. Кого только не встретишь на банкете по случаю выигрыша призовых медалей, кто только не произносит пространных тостов с прозрачным намеком на свое соучастие!
Инстинкт самосохранения подсказал тренерам приемы защиты, которые они продолжают совершенствовать по сей день. Большая редкость услышать от них признание, что противник был сильнее: так, неровен час, прослывешь дурачком! Набор причин, объясняющих поражение, как тяжелая связка ключей. Есть среди них совсем простенькие: судья сфальшивил, вратарь рот разинул, форвард не забил с трех шагов… Есть и более тонкие: нестандартное поле, мягкое либо жесткое, узкое либо короткое, жара или холод, естественные для противника и неожиданные для нао, незалеченные травмы ведущих игроков, недостаточное освещение, малый срок для акклиматизации, непривычная еда, неудачное расписание игр, неудобная, на шумном перекрестке, гостиница и т. д. Их давно уже пора было пронумеровать, чтобы тренер на пресс-конференции ради экономии рабочего времени объявлял: «причины 3-я и 8-я».
Но это не такая уж беда. Мы же знаем, что тренера не милуют, не щадят, и в нескончаемой перепалке должен же он как-то обороняться, укрываться, выставлять ложные мишени. Витиеватость его оправданий – слабость извинительная, он сам в них не слишком верит, потому и футбольному делу они не так уж вредны.
Вредным и опасным мне кажется другое: когда тренер свой матч разбирает «по моментам», а не «по игре». Эти два метода оценок, существующие, казалось бы, параллельно, на самом деле пересекаются, и тот, что «по моментам», норовит оттеснить того, который «по игре». В чем тут загвоздка?
Игру команды можно воспринимать двояко. Можно в целом, когда обращаешь внимание на техничность футболистов, на их тактический разум, скорость, ловкость, согласованность, единодушие. Можно и отрывочно, когда сосредоточиваешься на промахах своих игроков, как в защите, так и в атаке, на малейших судейских неточностях. Отрывочному восприятию нельзя отказать в житейской правоте. Футбол норовист и капризен, иной раз перевес команды в достоинствах, достаточно ощутимый, сводится на нет одним-единственным счастливым (потерпевшие его именуют «дурацким») ударом, нанесенным противником. Надежда на такой удар не только постоянно шевелится в душах играющих и очевидцев, она еще время от времени сбывается. И не так уж редко. Поэтому и болельщику и тренеру легко выкинуть из головы, что форварды противника сплоховали десять раз, и невозможно забыть тот единственный случай, когда промахнулся свой. Поэтому и вратарю не прощают пропущенный мяч, хотя до этого, стоя под непрерывным обстрелом, он отвел десяток страшных ударов.
Но, как бы часто ни вторгались в жизнь футбола удача и случай, в конечном итоге торжествует игра, обладающая всеми необходимыми признаками высокого класса. Оттого не принято ставить под сомнение чемпионов, хотя на длинном своем пути они бывают биты командами, толкущимися в арьергарде.
Припомним хотя бы события семьдесят второго года. Он стал сезоном полууспеха. Московское «Динамо», первым из наших клубов пробившееся в финал Кубка кубков, ведет себя там робко, невнятно и проигрывает «Глазго Рейнджерсу». Молодежная сборная также в финале уступает звание чемпиона Европы команде Чехословакии. Сборная страны сначала в Брюсселе остается второй в чемпионате континента, а позже, в Мюнхене, третьей в турнире Олимпийских игр. Что-то роковое проглядывает в этом «недотягивании». Да, но только в том случае, если рассматривать эти ситуации «по моментам». Если же «по игре», то все встает на свои места, и мы обязаны зафиксировать, что в том сезоне футбол наш недомогал, и как клубные, так и сборные команды просто не дотягивали до нормативов высшего класса.
Метод оценки «по моментам» более всего тем и опасен, что он не выдумка, он реален и на практике порой торжествует. Не всем и не сразу удается распознать его косоглазие, то, что служит он для отвода глаз, для того, чтобы оттянуть скандальный, но неминуемый миг, когда кто-то звонко вскрикнет и все увидят, что король гол.
Метод этот, как и полагается всему сорному, необычайно живуч. Им широко пользуются те репортеры, которые компануют свои отчеты о матчах из перечислений обоюдных непостижимых промахов, из-за чего футбол порой выглядит на газетных страницах подобием азартной карточной игры, где кому-то подваливает счастье, а кто-то до смешного невезуч. Так судить о футболе проще, да и менее ответственно, ибо «моменты» лежат на поверхности и их какое-то время помнят.
Лишь оценка «по игре» позволяет нам приблизиться к истине.
Результат полуторачасового матча всегда определяется в считанные секунды – когда забиваются решающие голы. Все дело в том, как ловить эти секунды. Одна команда их дожидается, затаившись, всецело доверившись судьбе, сама себя никак не проявляет и лишь изо всех сил мешает противнику. Другая эти самые секунды ищет настойчиво и терпеливо, она комбинирует, атакует, и счастье ее в том, что такую свою игру она любит, верит в нее.
Можно ли играть лучше, красивее и уйти с поля побежденным? В футболе – можно, и все это знают. И напрасно, мне кажется, счет 1:0 побуждает дающего отзыв о матче хоть из пальца высосать, но привести доводы, которые бы доказывали полную обоснованность «виктории».
Однако нечаянность результатов иных матчей не сбивает нас с толку. Самые дорогие призы, дружное признание публики, одобрительные кивки знатоков – все достается команде, нацеливающейся на игру, а не на ловлю моментов. Только этим командам суждено сказать свежее слово в футболе, им подражают, их разбирают по косточкам. Только они выдерживают проверку временем. Можно запамятовать, при каких обстоятельствах и на каких минутах забивали голы, скажем, цэдэковцы конца сороковых годов, но манеру их игры, их остроугольное передвижение по полю помнишь. И разве не комично было бы сейчас вспоминать, как не попадали в их ворота противники или грубо ошибались вратари, когда били армейские форварды?!