Тоскующий с дождём по ласковой руке.
А снег ещё лежит, разбитый и колючий,
Сжимаясь в мрачный ком, весь в язвах талых пор,
И синий звон пока заляпан серой тучей
От краешка земли, до Воробьёвых Гор.
И всё-таки Апрель… - ветра уже теплее,
Несут с собой стрижи все запахи морей,
И акварель вот-вот прольётся на аллеи,
И скроет зелень трав печаль пустых полей.
Проснулись ручейки, но спит река как прежде,
Стеклянных одеял всё тоньше влажный край,
И лес ещё пока не облачён в одежды,
Которые ему сошьёт портняжка Май.
На окнах по-утру морозная прохлада
Пускай ещё не раз царапнет белизной –
Взмах крыльев мотылька рождает вдох торнадо…
Так и прилёт грачей взрывает мир ВЕСНОЙ!
Заметно день длинней, и пахнет наважденьем,
И, кажется – листва пробьётся, только тронь.
Слизнёт котлету пёс, и тявкнет с наслажденьем…
- Дай лапу мне, Апрель, и носом ткнись в ладонь.
Фата снегов
Фата снегов ещё лежит
На смятой плоскости,
А у креста огонь горит
На липкой воскости,
Здесь, на иконах грустный взгляд –
Жизнь-цепь-раскована…
В себя не веря, души спят
Не-раз-бин-то-ван-но.
Скользнёт весна под утро в дверь,
Дрожа от стылости,
Ей ранний Март и весь Апрель
Ходить в немилости –
Зачем вернулась и вошла
В мир-сон-забвение,
Когда укуталась душа
В не-воз-вра-ще-ни-е?
Но Май настырным соловьём
Сердца добудится –
Пока не спим, пока живём,
Всё в жизни сбудется!
Сверкнёт на сомкнутых губах
Свет-луч-касание,
И вновь поселится в сердцах
О-ча-ро-ва-ни-е…
А жизнь – игра
А жизнь – игра на пораженье,
И не свести её к ничьей…
И только наше отраженье
Царапнет золото церквей.
Круг обязательно замкнётся,
И обнуляя ход часов,
Что нам как эхом отзовётся
На стрелке дрогнувшей весов?
Какой немыслимой расплатой
Душе аукнутся грехи?
И быть ли вечно ей распятой
От домыслов и чепухи…
А те, чьим был я продолженьем,
Поймут ли смысл моих утрат,
Или с покорным сожаленьем
Осудят каждую стократ?
Пусть будет свет лампад прозрачен
На том, чего не изменить –
Век не бессмысленно истрачен,
Раз было в нём кого любить.
И я согрет любовью этой,
И хоть с грехами, как с сумой,
Готов платить любой монетой
За счастье рядом быть с тобой.
Пусть жизнь – игра на пораженье,
И не свести её к ничьей,
Я ей давно дарю прощенье
За то, что ты была моей…
А как ты считаешь
А как ты считаешь… - непросто быть Богом?
Бессменно две тысячи лет в карауле…
Смотреть на баранов, упёршихся рогом –
То предали снова, то вновь обманули…
Входить ежедневно в скорбящие лики,
По пальцам безгрешные души считая,
И слёзы ронять на лампадные блики,
И что-то простить, всё на свете прощая…
Коситься на тех, кто подолгу у власти –
Не писан Завет им ни Старый, ни Новый …
А тем, кто наивно мечтает о счастье,
Вручать как подарок венец свой терновый.
В глазах отражаться, где боль и терпенье,
Молитвой, как лезвием, вспарывать вены,
И видеть как те, кому даришь спасенье,
В своих откровеньях не так откровенны.
А сердце болит, оно не отстрадало,
За всю бесконечность в нём собраны муки -
Есть много ума, да вот разума мало,
Есть счастье любить, да всё чаще в разлуке…
Так хочется знать, чем закончится это,
Дай Бог тебе, Господи, Божье терпенье,
Пока слышу Слово – есть повод для Света,
Пока дышит совесть – нет страха забвенья.
И всё-таки лгу, и краду…, и едва ли
На этот раз нам избежать катастрофы…
Но чтобы к спасенью мы ближе чуть стали,
Он каждый свой день начинает с голгофы…
19 марта 1985
Какое утро было в этот день…
Все тот же снег, но с неба – синева,
И этим синим рисовала тень
По белому деревья и дома…
Будили птицы заспанный рассвет,
А для тебя и эта ночь – без сна,
Боль все сильней… Горит на кухне свет –
Там плачет муж и курит у окна.
Он все равно не верит, что – конец,
Хоть стаяла до тонкости струны,
Хоть точно так же умирал отец,
Пришедший, без царапины, с войны.
О чем ты думала, не открывая глаз?
О чем, когда все было решено?
… Что это утро за окном – в последний раз…
… Что большего от жизни – не дано.
О том, что сын закончит институт,
Что, слава Богу, у него семья,
И может быть, дочь Анной назовут,
И не забудут никогда тебя.
О том, что муж действительно устал,
Боится оставлять тебя одну…
Вот только бы потом не выпивал!
Вот только бы нашел себе жену…
Ты не увидишь от введенных доз,
Смертельных – и не дрогнула рука!
Как он войдет с охапкой красных роз…
И выронит… и задрожит щека…
Как завтра* я шагну через порог,
А там - листок на краешке стола:
Ты не пришел… ты опоздал, сынок…
Сегодня наша мама умерла.
* Почти сутки она была без сознания и скончалась 20-го…
Егорова Анна Ивановна 23. 05. 1941 - 20. 03. 1985.
Аутопсия
Надеюсь, он будет весёлым циником,
Привыкшим болтать с немым собеседником,
Занюхивая спирт напрочь сморщенным фиником,
И вытирая руки грязным передником.
С улыбкой безвредного умалишённого,
Привычно, и, стало быть - без отвращения,
Осмотрит остывшего и обнажённого,
Уверенный, что не умру от смущения.
Как жаль, усмехнуться уже не умеется –
Мне нравится этот азарт трудоголика,
Да что он такого увидеть надеется
Глазами всё видевшего алкоголика?
Прокурены лёгкие вдрызг сигаретами?
Ну да, мне и кашлялось-то с причитанием,
Но как это часто бывает с поэтами,
Дышал я не воздухом – женским дыханием.
Желудок гастритом изъеден до крайности –
Хотелось и пиво,… и чай с бутербродами…
А, впрочем, анализ причины летальности
Покажет на несовместимость с уродами.
Да нет, ну какой я пример подражания?
Срок годности вышел на краску стыдливости,
Но хаму дать в морду святое желание
Меня возвращало на путь справедливости.
И даже себя перекраивал к лучшему,
У совести страсти держа в заключении,
Но как это глупо – навеки заблудшему
Заочно у Бога просить о прощении…
…Посмотрит на печень, вздохнёт с умилением –
Из наших! Не брезговал водочкой значица.
И хоть к захмелевшим весь мир с осуждением,
Да вот не поётся без водки, не плачется.
Сосуды обляпаны холестеринами,
А желчный в порядке – обиды не складывал…
В парные не хаживал с балеринами,
Но женщин и верностью тоже не радовал.
Поэтому сердце разорвано в крошево,
Любовью сгоревшее в пепел и тление –
Что было плохого и было хорошего
Сошлось в точке взрыва… Инфаркт. И забвение.