Вот только Любовь своим вздохом прижизненным
Успела коснуться меня откровением –
Ты будешь всегда, мой Маэстро, единственным…
Последним написанным стихотворением.
Я собираю
Я собираю запахи весны,
Я наслаждаюсь эрой послезимья,
Уходит мир холодного унынья,
И возвращаются ко мне цветные сны.
Я собираю запахи дождей,
Что отмывают от печали душу,
Я проводил простуженную стужу
Под теплый дождь до самых до дверей.
Я собираю золото тепла,
Что пролилось из синего простора,
И ветерком откинутая штора
Меня ослепит радугой стекла.
Меня разбудит птичий разговор,
И ранний свет, и утренняя свежесть,
И рук твоих, вернувшаяся нежность,
Которая дремала до сих пор.
Я буду ждать зеленый водопад,
Что вырвется из почек на свободу,
Я так люблю ожившую природу,
Ведь у нее твой изумрудный взгляд.
Я соберу весенние цветы,
Мне ближе всех мой ландыш серебристый,
И как весна, я радостный и чистый
Сойду с ума от этой красоты…
По листве
По листве, как по ромашке,
Увядающее-красивой,
Я гадаю, улыбаясь –
Что нас ждёт за сентябрём?
И от солнечной мордашки,
Рыжей, хитрой и смешливой,
Я чихаю, чертыхаясь,
И спасаюсь под дождём.
Эта осень будет светлой,
Будет тихой и прозрачной,
Ветер выметет тропинки,
Дождик вымоет дома,
И с любовью безответной
В белом платье новобрачной
На сверкающей снежинке
К нам опустится зима.
По разлаписто-кленовой,
По рябиново-изящной,
По ладошке листопадной
Угадать нетрудно мне,
Что зиме быть несуровой,
А надежде – не напрасной,
И что встреча с ненаглядной
Приурочена к весне.
А пока зима стучится
В жёлто-рыжие ворота,
В это царство новых красок,
Где тепло вот-вот уйдёт,
Очень просто простудиться,
Потеряв в листве кого-то,
Но ведь в мире добрых сказок
Тот, кто ищет, тот найдёт!
И печалиться не надо –
Лето всё-таки вернётся,
Брызнет солнечным апрелем,
Упадёт грибным дождём,
Листопад – душе отрада.
Потеряется – найдётся.
Осень мы переболеем,
Зиму мы переживём.
Нисколечко
Нисколечко не жалко, что не я
В твоих стихах на листиках блокнота,
Вчера полночи ты писала что-то
Заветное, увы, не про меня…
Устроившись уютно в полутьме,
Ты представляла, как это случится,
Что будешь, непременно, ему сниться,
Высокому, красивому – не мне.
Откидывая черную волну
Прямых волос, струящихся на плечи,
Ты улыбалась, представляя встречи,
Роняя диалоги в тишину…
Ах, сколько откровенности в словах!
Ты даже строго вскидывала брови,
И оживали призрачные роли,
Написанные ночью на губах.
Я даже знаю, как он синеглаз,
И чуточку насмешлив, если в меру…
И вот уже тоскующему телу
Смущение девичье не указ.
Спускается как лесенка строка,
Он ближе с каждым словом, и роднее.
И показалось? – стала, вдруг, смелее
Лежащая на талии рука.
Нет, не заметен переход границ,
Когда стихи сливаются со снами,
Где вы вдвоем плывете облаками,
Счастливые, среди парящих птиц…
А я не сплю – с годами сон не всласть,
Курю и грею стылый подоконник,
И ничего, что я не твой поклонник,
И не хочу твою любовь украсть…
Мы просто на отдельных этажах,
Я выше – и мудрее, и взрослее…
Но каждый год наверх чуть-чуть грустнее –
И я ведь был когда-то в чьих-то снах…
Рассматривая
Рассматривая стёртые страницы,
Где Жизнь летит, вжимая пятку в стремя,
Твой Ангел будет хмуриться и злиться,
И Счастью говорить: Еще не время!
Мы никогда не угадаем сроки
Начала мытарств и конца баталий,
Не потому, что Ангелы жестоки,
А просто Богом утверждён сценарий.
И всё, о чём мечталось изначально,
Обречено на долгое терпенье,
Хоть жизнь необоснованно летальна,
И, в общем-то, длинной в одно мгновенье.
Да и с годами всё грустней рассветы,
Ведь сны-подсказки вспомнятся едва ли,
И с дымом первой за день сигареты
Земные возвращаются печали.
Вот тут бы не поддаться искушенью,
И не послать всё это трёхэтажным -
Приравнено неверье к пораженью,
Чтобы не стал журавлик твой бумажным.
А Ангелы бесстрастно - молчаливо
Глядят на мир с небесного экрана,
И ждут, что мы когда-нибудь красиво
Сгорим в любви, как на костре Джордано.
И выдержим все трудности и сроки,
И не сорвёмся с горя в группу риска…
Мы по сюжету вечно одиноки,
Но свято верим в то, что счастье близко.
Полнолуние
Неспокойно под сенью безумия –
Ночь вливается в сердце рекой,
И летит в меня шар полнолуния,
Словно брошенный чьей-то рукой.
Хрусталем или красного золота,
Он прицелился точно в зрачок,
И из пропасти страха и холода
Ловит душу мою на крючок.
Кровь под кожей кипит взбаламучено,
Разрывая сплетения вен,
И привычно, и как-то изученно
Расползаются плоскости стен.
Значит будет надрывно, со рвотою,
Лезть наружу матерая суть,
Значит пятница в полночь с субботою
Не срастется… и мне не уснуть.
Но просчитано все до мгновения
И не страшно – за столько-то лет(!)
Я – второе мое, без зазрения
Снова выбраться хочет на свет.
Хочет желтым зрачком обозначиться,
Выгнуть холку и клацнуть клыком…
Не прорвется – пусть воет и плачется
В клетке ребер моих под замком.
Запоздало Святое Крещение,
На день раньше б закрыться крестом…
И сидит во мне тень извращения
Половинкой моей – близнецом.
Он срывался когда-то нечаянно,
Когтем совесть царапал и рвал.
Как же долго потом и отчаянно
Я ее покаяньем спасал!
Но сегодня, седому от времени,
Мне ль бояться вчерашних грехов –
Я стреляю по волчьему племени
“Серебром” моих новых стихов…
Еще не весь
Еще не весь растаял снег,
Еще с окна я вижу пятна,
Что так убого – неопрятно
Продлить пытаются свой век.
Он в этой средней полосе
На самом деле очень краток,
Но как прекрасна ночь загадок
В предновогодней суете!
И как рассыпанный хрусталь
На белоснежном покрывале,
Снежинки легкие сверкали –
А ты не помнишь? Правда, жаль?
А тот сухой, прозрачный хруст,
Которым шаг был обозначен?
Он тоже в прошлом… Он потрачен…
Без снега шаг и тих и пуст.
Творила матушка – Зима
Ветвям стеклянные одежды,
Но в том, что хрупки все надежды,
Конечно, не ее вина.
И так надломлено трещал
Могучий лед, когда проснулась
Река, и сладко потянулась,
Сдвигая панцири зеркал.