— Ты так меня любила, что даже не смотрела ни в чью сторону? Так? — Он взял ее за подбородок и поднял вверх ее лицо, когда она попыталась отвернуться. — Что ж, если это так, то объясни тогда, пожалуйста, чей это ребенок. — Он насмешливо улыбнулся. — Тебе не понадобилось много времени, чтобы забеременеть, не так ли, особенно если учесть, что твоя дружба с Дэвидом была чиста и невинна? Это исходя из того, конечно же, что отец — мой дорогой брат, но я в этом глубоко сомневаюсь! — Он отпустил ее и сделал шаг назад. — Ты рассказываешь жалостливую сказку, Магдалена, но забываешь, что я знаю тебя и твои способности. Так что прибереги свои душещипательные истории для кого-нибудь другого, со мной этот номер не пройдет. Я по-прежнему полон решимости, и ничто не поколеблет ее, что бы ты ни говорила.
— Убирайся! — Она собрала все свои силы, чтобы ее слова прозвучали твердо, а сама цеплялась за дверь в ужасе, что может сейчас просто рухнуть на пол к его ногам.
— Я ухожу, но я вернусь, будь уверена.
— Но почему? — Она еле проговорила эти слова, но он расслышал и ядовито улыбнулся. Глаза его блестели как льдышки, когда он протянул руку и провел пальцем по ее щеке и мягким теплым губам.
— По причинам, которые я тебе уже изложил, плюс еще по одной, которая даже меня удивляет.
— Какой причине? — Она отдернула голову от его руки, продолжая ощущать его легкое прикосновение как нечто осязаемое.
— По причине ребенка. — Он посмотрел мимо нее, и что-то в выражении его лица заставило ее сердце сжаться от боли. Она оглянулась, и ей стало страшно, когда она увидела, что Джейни стоит в холле и наблюдает за ними.
Она инстинктивно повернулась, чтобы подойти к ней, но остановилась, когда Мэтью продолжил бесстрастным голосом, который, однако, задел ее больше, чем любое проявление гнева.
— Она могла бы быть нашим ребенком, Мэгги, твоим и моим, и мне кажется, я никогда тебе этого не прощу!
У нее перехватило дыхание, и, резко обернувшись, она увидела выражение страдания на его лице, прежде чем он повернулся и вышел. Она медленно закрыла за ним дверь, взяла на руки Джейни, которая подбежала к ней, и крепко прижала ее к себе, но даже это не смогло растопить нараставший в душе холод. То, что Мэтью мог хотеть ребенка, как-то никогда не приходило ей в голову, и теперь потрясло до глубины души. Он причинил ей столько горя, поступил с ней несправедливо, но не обошлась ли она с ним еще более жестоко, утаив от него правду о дочери?
Глава 4
— Ну, Джейни, будь умницей и дай маме пристегнуть ремни, тогда мы сможем отправиться домой и поиграть.
Мэгги заставляла себя не раздражаться, делая еще одну попытку застегнуть ремни на прогулочной коляске, но Джейни извивалась, изо всех сил стараясь вырваться из нее, и все было напрасно.
— Ах ты, противная девчонка, а ну сиди спокойно!
Ее голос прозвучал непривычно резко, и Джейни с удивлением уставилась на нее, затем ее лицо сморщилось, и она принялась реветь. Мэгги сделала вид, что не замечает этот плач, и решительно защелкнула запор. Ее щеки слегка порозовели, когда она поймала на себе неодобрительный взгляд пожилой дамы, стоявшей рядом с ней у входа в магазин.
Что ж, на конкурсе молодых мам ей за такое поведение приз бы не присудили, но она и не претендовала на него! Она чувствовала себя ужасно, в голове стучало от бессонной ночи из-за всего того, что сказал ей Мэтью, и у нее был озноб от простуды, которая никак не проходила. И только потому, что в холодильнике у нее было почти пусто, а дозвониться до Мэри не удалось, ей пришлось отправиться по магазинам. Подняв нагруженные сумки, она двинулась вперед, пригибаясь от начавшегося дождя. Она задержалась на перекрестке, пропуская поворачивавшую машину, и недовольно поморщилась, когда та обдала ее брызгами.
Задевая за свои намокшие джинсы, она с трудом спустила коляску с тротуара на проезжую часть, чтобы перейти на другую сторону улицы, и чертыхнулась, потому что одно колесо отвалилось и покатилось в сторону.
С трудом дотащив коляску до противоположной стороны, Мэгги подняла колесо — одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, — привернуть его на место ей не удастся. Крепление отвалилось полностью, и его надо приваривать.
— Я хочу вылезти… вылезти!
Джейни начала крутиться и дергать за ремни, но Мэгги успела быстро ухватиться за коляску — иначе она бы перевернулась. Она опустила сумки и расстегнула ремни, крепко взяв Джейни за руку, чтобы та не убежала.
— Держи меня за руку, Джейни.
Дочка серьезно посмотрела на нее; в ее голубых глазах с длинными ресницами, как у Мэтью, все еще стояли слезы. Мэгги судорожно вздохнула и резко выпрямилась, чувствуя, как в груди у нее заныло.
Неужели так будет каждый раз, когда она посмотрит на Джейни? Она надеялась, что нет. Память о прошлом была и без того тяжела.
— Пошли… пошли, мамочка.
Джейни потянула ее за руку, и Мэгги заставила себя отвлечься от воспоминании. Ей очень не хотелось, чтобы коляску стащили, но она была не в состоянии волочь ее, покупки, да еще и Джейни.
Ей придется оставить коляску здесь, прислонив к стене, а позже приехать за ней на машине.
Тащить на себе покупки и приноравливаться к шагу маленькой девочки было делом нелегким, но Мэгги упрямо шла вперед, думая о том, как поскорее добраться домой, поэтому, когда рядом с ней неожиданно затормозила машина, она едва взглянула на нее.
— Мэгги!
Услышав свое имя, она обернулась и посмотрела на человека, сидевшего за рулем, и когда она увидела знакомые голубые глаза, кровь прилила к ее голове. Какую-то секунду она помедлила, а затем возобновила ходьбу, ускоряя шаг до тех пор, пока Джейни едва стала поспевать за ней. Что это Мэтью делает здесь — следит за ней? Трудно догадаться, да и не было желания знать. Единственная ситуация, при которой она хотела быть рядом с ним, — по другую сторону плотно закрытой двери!
— Ради бога! Что с тобой? Остановись! Он вновь притормозил рядом с ней, открыв окно, но Мэгги, не обращая на него внимания, подхватила Джейни на руки и поспешила прочь. Он в сердцах выругался и, остановив мощную машину в нескольких метрах впереди нее, вылез и преградил ей путь.
— Уйди с дороги, Мэтью, — приказала она, пытаясь его обойти, но он схватил ее за руку, и его длинные пальцы больно впились в ее тело.
— Что с тобой, Мэгги? — спросил он, на лице его был написан гнев, от которого по ее телу пробежала дрожь. — Что, по-твоему, я собираюсь сделать с тобой здесь, на улице? — Он оглянулся, и на его губах появилась усмешка. — Ведь не собираюсь же я наброситься на тебя и изнасиловать, дорогая!
— Мне плевать, что ты собираешься делать! — огрызнулась она, высвобождая руку.
— Мне безразлично, что ты делаешь. Я не хочу тебя видеть, не хочу с тобой разговаривать, и я совершенно не хочу, чтобы ты трогал меня! Так что убери руки, Мэтью!
— С каких это пор? С каких это пор мое прикосновение стало для тебя таким неприятным? — Выражение его лица изменилось, в глубине глаз заплясали голубые огоньки, в то время как он оглядывал ее, начиная с темно-рыжих мокрых прядей волос, прилипших к ее лбу, до длинных стройных ног в намокших джинсах, и насмешливо улыбался. — Зачем лгать, Мэгги? Вчера ты призналась, что ты не… ну как бы это сказать?., неравнодушна ко мне, так зачем пытаться притворяться, что это не так?
Он придвинулся ближе и наклонил голову, чтобы заглянуть ей прямо в глаза, и она почувствовала, как по ее телу пробежал ток, будто он действительно прикоснулся к ней.
— Это единственное, с чем у нас никогда не существовало проблем, когда мы были вместе, Мэгги. Даже под конец нашего брака мы чувствовали такое же влечение друг к другу.
Казалось, она не дышит, не может отвести от него глаз, потому что воспоминания об этом нахлынули на нее, и она покраснела.